Ну что ж, пока мы все дружно (ударно, усердно и бесконечно) сидим в карантине, я с удовольствием продлю себе удовольствие от похода на сей чудесный мюзикл, вспоминая деталь за деталью и сочиняя эту статью.
«Рождество О. Генри». Театр им. Пушкина. Филиал. Впервые это чудо я посмотрела ровно пять лет назад и клятвенно пообещала себе прийти, прибежать, прилететь снова. Кто ж знал, что вторая встреча отложится так надолго…
Но тем радостней было новое свидание — причём, точнёхонько под восьмое марта эдакий подарок мне случился (спасибо ещё раз тем, кто!). И, знаете, мне почти никогда не нравятся мои старые отзывы — я их даже не перечитываю, потому как с первого абзаца пугаюсь и сильно удивляюсь тому факту, что это я их писала, вот этими вот руками. Но, видимо, настолько меня впечатлило «Рождество О. Генри», что и сегодня я согласна с каждым словом из прошлого отзыва. Вы почитайте его (ссылка прячется в тексте выше, если пропустили), он подробный и правильный. Повторяться не буду.
А здесь я просто констатирую: да, сегодня мюзиклы в репертуарных драмтеатрах — почти рутина. Да, не все такие постановки можно смотреть без боли в сердце. И, да, как ни крути, имеется ряд шедевров, эдаких бриллиантов, на которых хочется поставить знак качества и прыгать от счастья, что ты это видела собственными глазами. «Рождество О. Генри» — из этой не слишком многочисленной когорты.
Мюзикл этот во всех смыслах камерный — и в плане выделенного ему сценического пространства, и в разрезе количества артистов (четверо плюс музыканты — и вот жаль, что феерический флейтист из первого акта не участвует во втором и не выходит на поклоны), и с точки зрения поднимаемых в спектакле тем. Камерный — но не приземлённый.
Да, здесь не решаются глобальные вопросы и не вершатся судьбы наций. Нам говорят о человеческих чувствах и взаимоотношениях — внутрисемейных ли, любовных (первый акт, «Дары волхвов»), или соседских, дружеских (второй, «Последний лист»; каждый из актов «пересказывает» нам один из рассказов О. Генри), неважно. Только вот, если здраво рассудить, а ведь именно это является самым важным для каждого из нас.
Нас погружают в микровселенные героев (квартирки Дэллы с Джимом и Джонзи со Сью), и так там уютно, хорошо и спокойно, с таким тактом, теплотой, сочувствием и любовью относятся друг к другу персонажи, что ты искренне считаешь себя добрым соседом людей, живущих, вроде бы, понарошку, перед тобой, на сцене, но так по-настоящему.
А половину второго акта я откровенно прорыдала — теперь-то я уже знала, чем всё закончится, потому начала переживать за симпатичнейших героев заранее. (Да, мне не стыдно признаться, что рассказы О. Генри я впервые прочитала, когда ехала домой после незабываемого первого просмотра мюзикла, потому, сидя в зале тогда, совершенно не знала, что мне поведают.)
Но на поклонах я снова улыбалась, как счастливая дурочка, отбивала ладони, истово аплодируя исполнителям, и поражалась тому, что чуть ли не впервые нелюбимый мной приём (жизнерадостная финально-поклонная песня) сработал так, как нужно. Ибо автор не поспекулировал на чувствах зрителей, обнулив сюжет и старания труппы (мол, вот я вас опечалил действом, а теперь забыли, как будто ничего не было, улыбаемся и машем), а надавил на нужные точки: да, жизнь — многогранна. Но ведь, в целом, она прекрасна и удивительна — нужно просто научиться это понимать.
Хотела сначала написать, что за те пять лет, в течение которых мы не виделись, «Рождество О. Генри» не изменилось ни на йоту, бережно донеся через время всё волшебство, стиль и тональность, задуманные создателями. Но буду неправа. Ибо спектакль хоть в чём-то, но стал даже лучше.
Дело в том, что во время первого похода в филиал Театра Пушкина я смотрела ещё «Рождество О. Генри», разыгранное «на пятерых» (в смысле, было пять артистов, а сейчас четверо). Теперь же Дмитрий Волков, кроме небольшой роли доктора во втором акте, презентует нам и любящего мужа Джима в первом. И это очень хорошо.
Во-первых, потому что я к Дмитрию отношусь очень тепло и каждый раз с радостью встречаю его появление на сцене (жаль, не слишком часто это случается). Вы скажете — ну, ты тогда предвзята. Я даже возражать не буду — а возможно. Только намекну: может, не просто так Волкову «отдали» эту роль? Может, он действительно хоть чуть, но точнее в ней?
Он, кстати, не просто исключительно трогателен и достоверен как Джим, но и вокально сильней своего «предшественника», что вообще отменно.
И ещё одно наблюдение: прекрасная, неповторимая, фееричная Анастасия Лебедева (бомбическая мадам Софрони, буквально взрывающая первый акт своим коротким появлением, и взбалмошная непосредственная Сью во второй половине спектакля) настолько выросла певчески, что я на первой сцене «Последнего листа» даже принялась протирать глаза и уши, дабы убедиться, что передо мной всё та же Анастасия.
Я всегда теряю волю, когда обнаруживаю, что артист не ставит точку в какой-то работе — мол, я всё сделал, дальше пущай по накатанной движется — а развивается и достигает некую новую высоту. Вот и Лебедева совершенно спокойно могла бы покорять публику актёрской составляющей (и я продолжаю настаивать: стараниями Анастасии именно Сью становится истинной главной героиней второго акта), но ей этого оказалось мало. Хвала Лебедевой!
Ещё одна радость для души — Александр Матросов, который появляется только во втором акте в роли художника Бермана (я из Германия прибыть шедевр бессмертный сотворить… простите). Одновременно и самый комический, и самый трагический персонаж — и нужно эти две его ипостаси как-то гармонично сочетать — да ещё и так, чтобы Берман смотрелся монолитной личностью, а не сшитыми воедино лоскутками. В общем, это просто надо смотреть. Обещаю — влюбитесь.
И, конечно, Анна Кармакова — Дэлла в «Дарах волхвов» и Джонзи в «Последнем листе». У Анны есть две неповторимые черты: непосредственность и лёгкость. Забавные чудачки — это просто то, что доктор прописал Кармаковой. Да, они, Дэлла и Джонзи, настолько различны, что кажется, будто бы две абсолютно разных актрисы перед вами существуют. Но это говорит только об одном: о глубочайшем погружении Анны в суть своих персонажей.
Да, сейчас сложно говорить о перспективах нашего театра и о том, какие спектакли сохранятся в репертуаре. Но если «Рождество О. Генри» переживёт карантин (а этому мюзиклу не впервой справляться с тяжёлыми болезнями — это небольшой спойлер для тех, кто не смотрело постановку), то я настаиваю: купите уже билет.
Мюзикломанам будет любопытно узнать, откуда есть пошёл Алексей Франдетти (а «Рождество О. Генри», если кто не в курсе, одна из первых работ Франдетти-режиссёра… да ещё и в корпорации с Тимофеем Рябушинским — а сценографию вы оцените, однозначно).
А если этот аспект вас мало волнует, то просто поверьте: «Рождество О. Генри» — это мюзикл, который увидеть нужно. Ибо это настоящий Театр — с той самой большой буквы, которую мы озвучиваем с придыханием.
Этот спектакль согревает и дарит свет — притом, что совершенно (если вспомнить второй акт) не скрывает от зрителей «тёмные полосы» жизни. Спасибо за это О. Генри, Питеру Экстрому (ах, я ж до этого ни разу не озвучила имя автора мюзикла — ну, что поделать), постановщикам, переводчикам, музыкантам, артистам — и всем остальным, причастным к.
Масштабное шоу — это хорошо. А радость для души, как по мне, ещё лучше. Вот «Рождество О. Генри» отвечает за эту сторону театра.
