Эта новинка Театра Маяковского уже успела разделить суровых критиков на два лагеря: одни уверены, что посмотрели самую гениальную постановку в мире, другие же настаивают, что демонстрацию живым людям подобного шоу необходимо запретить на законодательном уровне, и что это вообще никоим образом не спектакль (что интересно, равнодушных при этом — ну, как минимум, среди «профессиональных рецензентов» — практически нет). В общем, знакомьтесь: «2007». Театр им. Маяковского. Сцена на Сретенке.
И, да, режиссёр Дмитрий Крестьянкин решил вернуть всем нам (хотя, думается, в первую очередь самому себе) 2007 год. Это так прямо и озвучивается в начале действа — той самой цитатой Дмитрия Анатольевича. На театральной машине времени мы проваливаемся на 17 лет назад — во времена тотальной свободы мыслей и действий, в период расцвета субкультур (и «стареньких», вроде панков и хиппи, и «свеженьких», например, готов и эмо), в музыку, играющую на давно канувшем в лету телеканале A-One… И вот если ваше личное прошлое всё это великолепие никоим образом не задело, если вы в клубах не слэмились под гитарные запилы, если в ваших наушниках не орали волосатые альтернативщики, если вы не разделяли тру от позерства… то сложновато вам будет на спектакле (уж мне поверьте: я видела лица серьёзных взрослых блогерок-театралок на пресс-показе, и мне было их искренне жаль).
«2007» — это шоу, спектакль-концерт (что честно написано на афише, между прочим), рассчитанный на определённую и довольно узкую целевую аудиторию (впрочем, камерный зал на Сретенке для детища Крестьянкина идеален: не столь мало в столице бывших «субкультурщиков», они с удовольствием заполняют зал, и постоянные аншлаги вынудили театр даже продавать, как на настоящих концертах, не только сидячие места, но и билеты в танцпартер). Коли у вас и у режиссёра 2007 год был диаметрально противоположным, то лучше оставайтесь дома и не мучайте ни себя, ни свои глаза и уши. А вот если то, что я написала абзацем ранее, затронуло нежные струны вашей души, если вы вспомнили себя — с розовыми волосами или с чёрной подводкой, с бутылочкой пивка или с чем поядрёней, с той самой музыкой, бывшей саундтреком вашей жизни, — то в обязательном порядке бегите на Сретенку.
Суть, в целом, следующая: шестеро ребят (что характерно, представляющих разные субкультуры) вспоминают свой 2007-й: первые взлёты и падения, первую любовь и первое расставание, мечты о яркой, настоящей жизни — и то, во что превратила их в наши дни суровая реальность. Нехитрый, но какой-то искромётно-искренний вербатим (автор текста — тоже лично Дмитрий Крестьянкин) сопровождается музыкально-песенными вставками в исполнении группы Out Of Stock (интернет подсказывает, что это «молодая группа из Москвы, которая играет в жанре альтернативы и металкора с элементами электронной музыки»). Linkin Park, 30 Seconds to Mars, Amatory, Slipknot, System of a Down, «Слот», Stigmata… Если всё это — ваша музыка, то нереальный кайф гарантирую (в ином случае вы будете страдать от громкости и осознавать, что мастерство-то исполнения можно и подтянуть — оно, увы, не на высоте).
«2007» — это честно и пронзительно. И, да, это тоска по той свободе, которую уже не вернуть — не позволит ни серьёзный возраст, семья и работа, ни… Ну да, ни тот факт, что мир вокруг нас теперь уже совсем иной. Лучше или хуже — неважно. Главное — что он другой.
Лично я была и внутри, и вне ситуации, раскрывавшейся передо мной на сцене. Дело в том, что я-то — несколько постарше Крестьянкина, и мне бы спектакль под названием «2000» (или, например, «1998») подошёл. Казалось бы — разница в несколько лет, а мы, тогдашние, пост-советские, не получившие свободу в подарок, но выгрызавшие её зубами, от этой «глупой молодёжи» 2007-го отличались радикально. И конкретно ваша покорная слушала почти исключительно русский рок (от хардкора до какого-нибудь «нежного» «ЧайФа»), потому сет-лист спектакля меня радовал крайне точечно (и, да, по этой причине я страдала от качества исполнения), зато покорял драйвом и безбашенностью — а именно её мы и ценили во времена те яркие, посещая весьма спорные концерты в столичных рок-клубах. (Ну, и представьте, КАК я орала… простите, подпевала, когда в сюжете появилась «Кукла колдуна» КиШа… Я ж эту группу как раз в маленьких клубах и слушала, ещё до волны всероссийской популярности ребят. И КАК они лажали!.. Но как это было БЕЗБАШЕННО!..)
Но всё равно: где-то, в каких-то нюансах сюжета видела я и себя, и мою арбатскую тусовку — тех самых настоящих, трушных хиппи и панков, до которым ребятам из 2007-го было, как до Луны (о, я была «дочерью полка», меня любили и опекали в этой странной и невероятной в наши дни компании). Считывала наши проблемы, наши стремления (а уж попытки создать свою рок-группу зацепили даже и непосредственно меня). И, как ни крути, ощущала себя своей в этой чумовой атмосфере, действительно как будто бы свойственной не дню сегодняшнему, а 2007 году. (И, плюс, я внимательно читаю пресс-релизы и осознаю, куда прихожу; так вот: громкие гитары, рок-концерты и всё оным присущее — это прям моё… даже если трек-лист не совсем из моего плеера. Так что я заранее догадывалась, что меня ожидает, и вот это и получила.)
Конечно, в отличие от старухи-меня младые артисты Театра Маяковского (Семён Алёшин, Анастасия Мишина, Арина Назарова, Максим Наумов, Ярослав Леонов, Иван Выборнов) в 2007-м были максимум подростками, а значит, полновесно пережить то, что выпало на долю их героев (учащихся ПТУ — или даже студентов института), просто не успели физически. Но опыт актёров — вопрос незначительный (в конце концов, тот, кто играет маньяка, не должен сходить и задушить пару-тройку прохожих, а тот, кому доверена роль доктора, даже пластырь не обязан уметь лепить правильно), главное — что с ними сделает режиссёр. Дмитрий Крестьянкин же вполне достоверно возродил ту, давнюю молодёжь 17-летней давности (опять же, здесь я немного краевед: мои команды КВН, коими я имела счастье руководить как раз тогда, и кои состояли из юношей и девиц лет 16-17, встают перед глазами, как живые).
Вы скажете, многое тут наивно и инфантильно. Будете правы. А что поделать — ну, юнцы же на сцене переживают свои неудачи и победы. Как будто вы иными были?! О том и спектакль — о попытке вернуться в былое, о шансе вспомнить самое себя и, может быть, снова, пусть на капельку, пусть краешком, но стать таким же искренним, открытым и видящим впереди только свет, как и 17 лет назад…
Даже меня «2007» неплохо так перемолол, заставив поразмышлять о прошедших годах. А каково тем, кто в каждой реплике считывает в персонажах постановки себя? Наверное, это мощный экспириенс. Рискнёте проверить?..
Спасибо художнику Александре Мошуре, видеохудожнику Александру Марьину и художнику по свету Татьяне Дёминой за возвращение в 2007-й. Спасибо артистам, режиссёру и всему Театру Маяковского за столь смелый эксперимент.
А я резюмирую: «2007» — идеальная лаксумовая бумажка, позволяющая определить, в ту ли сторону движется ваше бытие. Если вы выходите из театра с мыслью: «Эх, да, хорошо тогда было, но сейчас-то — куда круче! И я теперь — совсем иной, ого-го какой!» — вам повезло. Автор данной статьи — из таких счастливчиков. Сама себе завидую!
…и, да, многих уже нет, кто пел для нас тогда (финал спектакля — мощнецкий, конечно, я всплакнула). Но, в отличие от героев постановки, я верю, что есть, кому спеть для нас и сегодня — и завтра, и через годы. Впрочем, это снова потому, что, погрузившись в премьеру «Маяковки», я выбираю будущее, а не прошлое. Интересно — много нас таких?
PS. А ещё 2007-й был хорош тем, что предлог «про» употреблялся в те давние времена исключительно по правилам русского языка. «Про» мог быть рассказ или спектакль (и то это было исключительно про его сюжет). Но не могла быть, скажем, «девочка Маша про философию». Или «поход в театр про развлечение». Так вот, хорошо бы, если бы персонаж спектакля не выдавал фразу вида: «Это про свободу». Честное слово, это не трушно!
