«Преступление и наказание»: последний блок на Горбушке…

Я уже столько писала про рок-оперу «Преступление и наказание», что сочинение чего-то нового было бы форменным издевательством и надо мной, грешной, и над читателями. Но сегодня мне есть, что дополнить. Ибо, пусть мы и знаем сей спектакль наизусть (ну, хорошо, хорошо, не «мы», а я знаю), но блок, ставший последним в гостеприимных стенах экс-ДК им. Горбунова (теперь-то встретимся в «России»), подарил нам аж три интересных ввода (хотя здесь я уже запуталась: Сонечка-то точно на новенького, а вот дяденька в красной рубахе и мужик с шарманкой могли прежде чуток московскую публику порадовать… да не суть, тут целый блок такой был, оригинальный).

Так что отзыв будет кратким — и по делу. Ну, насколько у меня, любящей разливаться мысью по древу, получится.

1. Цепляет всё сильней и сильней… Понять не могу, почему так. Вот, посмотрела четыре спектакля в блоке — и чем дальше, тем глубже в нутро. Нет, ну понятно — шикарная труппа, которая на тряпочки рвёт и делает невозможное. Я уж и просила — остановитесь, мол, куда уж дальше, душонка слабая, не выдержит… А нет. Оказывается, совершенству на самом деле нет предела. Страшусь представить, что будет дальше.

2. Обожаю оркестр и моего фаворита-трубача (в лицо определила, осталось выучить фамилию). А эти уж мне дирижёры… Нет, ну любимый мужчина Сергей Иньков — это наше всё. Но что творит Арсентий Ткаченко… Он мне тут на досуге весь спектакль испортил. Ибо сидела я так, что на сцену могла смотреть только сквозь дирижёра, а зачем мне, простите, артисты, если товарищ с палочкой в руке выдаёт на-гора чуть не больше всех остальных, вместе взятых? Так и пялилась на прекрасного Арсентия, периодически вспоминая, что на сцене тоже что-то происходит.

3. Блок большой — и финальный. Об артистах.

Ансамбль — богичен. Окончательно опознала всех во всех сценах (да-да, включая «майдан», получивший внезапно вторую актуальность) и чувствую себя краеведом. Ну вот нет здесь второстепенных героев. Наслаждаюсь!

С Раскольниковыми у меня вообще всё хорошо. Не видела, увы мне и розгами по спине, своего любимого Боброва (а я продолжаю утверждать, что он среди меня лучший Родион Романыч… а не посмотрела, да!). Александр Казьмин — юный и мечущийся Раскольников, сам не понимающий толком, где добро, а где зло. А как поёт!.. Вот за идеальным вокалом — это сюда. И вообще, искренне симпатизирую герою Казьмина. С ним вся история выглядит как-то чище, и даже грезится хэппи-энд. Станислав Беляев меня пугает. У него то не день Бэкхема (я аж в прошлый раз в отзыве ни слова о нём не написала, ибо было ой), то шедевр. Вот на сей раз был второй вариант. Круто! Чуть более взрослый внутренне Родион, что, впрочем, ему только во вред — он же у нас белая кость, а тут эта толпа его сапогами топчет… в буквальном смысле этого слова. Он-то свысока хотел всем счастья — а его низвергли и избили. Вот и порушился мир у товарища. Ну, и мой фаворит в плане роста над собой — Денис Котельников. Аж два раза ходила его смотреть в июне. Потому как — ну, это ж феерия! Верю, понимаю и чувствую (и даже оставшийся ещё излишний пафос шикарно в канву ложится). И, ёлкин корень, человек поёт! Классно поёт! (Кто слышал первые блоки, тот меня сейчас понимает…) И отдельное спасибо — за тюремную сцену, которая в июне только в версии Дениса выглядела не постскриптумом, а логичным продолжением повествования и пронимала. Только этот Раскольников, признаваясь в убийстве, осознаёт, что не точку он поставил, нет. Будет что-то дальше.

Соня была практически одна на всех фронтах — Галина Безрук (о вводе — ниже, ниже). Да, скучаю, сил нет, по Марии Биорк. Но если кто скажет, что Безрук, де, нехороша, будет иметь дело со мной. Другая, безусловно, Сонечка, но великолепная же.

Свидригайловы. Великолепен и непревзойдён Александр Маракулин. Но я уже говорила, и я повторюсь: мне ближе версия Евгения Вальца. Этот Свидригайлов гаже и страшнее, и он не играет клоуна ради развлечения себя и публики — он сам так скуку прогоняет. Маракулин порадовал меня тем, что стал (ну наконец-то!) новым и интересным. Я следила за ним, раскрыв рот. Вальц же, по старой доброй традиции, каждый спектакль разный, и мне бесконечно интересно проникать в очередные грани его персонажа. Снова напишу уже высказанное: Свидригайлов — идеальная роль для Маракулина. Он в ней — король. А Вальц — это иной коленкор. Здесь от спектакля к спектаклю — новая мотивация героя и свежее его прочтение. Впрочем, я же пристрастна, я помню. :)

Порфирии — они для меня прекрасны оба (ну, кого видела). Владимир Ябчаник — идеален, хулиганист и голосист. Не зря был номинирован на «Золотую маску»! Ефим Шифрин — оооо, этот плетёт сети и играется… Чуть-чуть затягивает мизансцены, это да. Но хорош!..

Таперича — о вводах… Выдохну, вдохну — и нырну в это жуткое озеро.

Мужик в красной рубахе — Андрей Гусев. Ну, как бы, Гусева мы все прежде любили шарманщиком, а тут — вот оно как. (Здоровья Алексею Петрухину всяческого…) Ну, что вам сказать… Первый спектакль — полное отторжение и вопли, мол, за что мне всё это и уберите. А потом — а ничего так. То ли я привыкла, то ли Андрей нашёл себя, но мне уже не хотелось выбегать на сцену с топором и крушить всё и вся. (А и потом — а какие были альтернативы?..) Шикарный «народный» вокал. Но вот не хватало некоей детскости, инфантильности Петрухина, которая шикарно вкладывалась в канву неумного народа (ой, без комментариев), и которая заставляла полюбить мужика в красной рубахе.

Шарманщик — Константин Соколов. Тут несколько замечаний. Первое: наконец-то Константину дали возможность показать вокальный талант! И второе: ух ты, оказывается, шикарный шарманщик — не только отстранённый и смотрящий на всё происходящее несколько сверху и сбоку, как Гусев, но и проживающий события внутри себя, как Соколов. Автор — он же альтер-эго Раскольникова — он же тот-кого-вы-себе-представили-смотря-этот-странный-спектакль — может быть и внутри событий. Мне, поверьте, ух как понравилось. Обоих шарманщиков ценю изо всех сил.

Самое страшное — для меня, как для автора отзыва. Ибо ругать не хочу — и не нужно, скажут многие. А придётся… Соня — Ася Будрина. Понимаю, что только-только будет диплом, и опыта маловато — а ролища-то — ого-го. Искренне старалась проникнуться и чуть не оторвала ручку кресла в финале сольника, так поддерживала внутренне. Но с вокалом ладно — у кого уши есть, тот слышал. Голос — мощный, остальное — дело занятий. А актёрски… От всей души надеюсь, что проблема именно в недостатке большого сценического опыта. Вот что меня прельщало в прочих Сонечках — с первой сцены, молчаливой, когда они вываливались с бутылкой из-за кулисы во время песни проституток? Их незащищённость и детскость. Да, несмотря на их профессию, этих Сонь хотелось обнять и обогреть — а они ведь ещё ни слова не произнесли. Ася пока не нащупала в себе Соню. Она выходит — и ты гадаешь, а чем она отличается от прочих ночных бабочек-то, а? В ней нет тепла. И в сцене с фонарём — она же, простите, банально снимает клиента, как прожжённая проститутка. А посмотрите чуть-чуть, как это же делают Биорк или Безрук… Мне кажется, Ася нащупала резервы, которые дали ей возможность прожить существование ночной бабочки, но пока не распознала, как может остаться в таком человеке теплота, честность и, самое главное, жизнь… которой пытается лишить героиню Порфирий Петрович. Искренне надеюсь, что всё пройдёт со временем. Но пока — вот вообще непонятно, с какого же перепугу и Раскольников, и Свидригайлов выделили Соню из остальных проституток. А похвалить… Так за финальную сцену в тюрьме. Может, потому, что там можно было отбросить шлюху и играть просто влюблённую девушку, и Будрина была великолепна. Я искренне прошу прощения, не хотела никого критиковать, но… ХОЧУ хвалить, возможно — в будущем (Котельников тому примером). Пока — дайте мне Соню, а не гулящую девку. Простите.

PS. А у меня тут кучка фотографий. И в том числе от 3 июня — когда на поклонах Эдуарду Артемьеву вручили Золотую маску. Трогательноооо…