В «Мастерской Петра Фоменко» свеженькая премьера — спектакль-концерт с элементами сторителлинга, временами переходящего в стенд-ап, под романтичным названием «Мой Брель».
На сцене — трио артистов, Николай Орловский, Юрий Буторин и Юрий Титов (он же здесь — режиссёр и автор сценария), как отмечено в программке, «в ролях самих себя». За их спинами — чудесный оркестр театра. Но истинный главный герой вечера — Он, единственный и неповторимый Жак Ромен Жорж Брель.
И нас сразу предупредят, что пускаться в путешествие по жизненным вехам Бреля никто не собирается — мол, если захотите, и сами всё прочитаете в интернете (а у вас появится такое желание после выхода из театра, коли вы не знакомы с судьбой и творчеством бельгийского француза, ручаюсь). Действительно: мы не на уроке музыки, и миссия спектакля далека от банального рассказа о человеке, которого поклонники порой называли «отцом французского шансона» (сталкивая с пьедестала самого Азнавура), и даже недруги единодушно именовали Великим Жаком.
Конечно, сегодня, уж будем честны, имя Бреля не слишком-то знакомо широким массам. И «фоменки» решили снова подарить этого неординарного артиста публике. Тем более, что кому же исполнять песни Бреля, как не театральным артистам?
Не зря «наглого бельгийца» у нас в стране порой величают «французским Высоцким» — ни в чём, вроде бы, не схожие, эти две легенды кажутся зеркальными отражениями друг друга. Оба сочиняли невероятные песни и исполняли их — не имея столь уж мощного голоса (местами даже переходя на речитатив — как говорил мой отец, большой фанат Владимира Семёновича, «докладáя»), но впечатляя публику своей неповторимой манерой и экспрессией. (Интересно: и Высоцкий, и Брель частенько использовали такой фонетический приём, как растягивание согласных звуков.) Оба считали себя в первую очередь не певцами, а актёрами. Оба играли на сцене и снимались в кино. И оба ушли из жизни слишком рано…
Если вы не знаете Бреля (это нормально в рамках нашей современной культуры, не стоит стесняться), просто вспомните Высоцкого. Не его внешность и голос — нет. Внутреннюю творческую сущность и понимание сути искусства. Французский певец существовал, думается мне, в очень похожей вселенной.
Каждая песня в исполнении Бреля становилась полноценным спектаклем в миниатюре. Жак никогда не сочинял просто так, бессмысленно: во всех его песнях есть история, суть, подтекст, внутренняя искра. Бесспорно, эти вещи нельзя взять — и просто спеть. Их необходимо прожить, прочувствовать, пропустить сквозь душу.
И два Юрия и один Николай из «Мастерской Петра Фоменко» с огромной любовью к наследию Бреля вдыхают в его песни новую жизнь — они не стремятся скопировать манеру шансонье, но исполняют каждый номер так, как близко им самим, как они чувствуют и понимают его.
Отличное решение — подстрочный перевод, проецируемый на задник сцены. Чтобы понять Бреля, нужно знать, о чём же он пел. Не стоит перекладывать песни на русский — что-то однозначно потеряется во время этого процесса, и услышим мы, по факту, детище не французского поэта, но отечественного переводчика.
А тут нас покоряют красивейшим французским языком (я не знаток данного наречия, потому мне ничего не царапало ухо), с его грассированием и тягучими сонорными (а, как я уже намекнула, фонетика была одним из выразительных средств, любимых Брелем), погружают в материал, как он есть — и раскрывают секрет, о чём же говорил автор, что его волновало и трогало.
И я вам обещаю: ещё долго у вас в голове будет «включаться» то одна, то другая мелодия, с которой вы познакомились в «Мастерской Фоменко». Причины две: их неоспоримая красота и… талант артистов театра, «примеривших» песни на себя и ставших их плотью и кровью.
Но музыкальный компонент — лишь половина содержания спектакля-концерта. Не менее (а для кого-то — и более) важной составляющей являются монологи артистов — тех, во время которых они остаются «в ролях самих себя» и раскрывают секрет, как же в их жизнь пришёл Брель.
Никаких пересказов — это нужно слушать. Будет смешно, трогательно и бесконечно интересно. Но главное, что через эти «стенд-апы» в нас вольётся Брель — даже не он сам, а его атмосфера, как сказала бы нынешняя молодёжь, вайбы.
И лучшего рассказа о том, чем же так важен французский бельгиец для мировой культуры, и представить нельзя. Ибо долго можно вещать, что создал Брель и какие новаторства он внёс куда-то там. Кому это интересно? А вот если обычный, живой человек делится с вами, чем стала для него музыка сия, то ты веришь ему и жаждешь приобщиться к прекрасному.
«Мой Брель» — очень уютный спектакль. Камерный зал Новой сцены, поздний вечер (да-да, начало мероприятия — в 22:00, а длительность — ровно час), божественный оркестр (падка я на такие вещи), прекрасная тройка артистов, красивейшая музыка, рвущие душу тексты песен, откровенные признания, симпатичный и близкий каждому юмор, парящие над сценой самолётики и — в финале — сам Брель, пусть и «виртуально», но присоединившийся ко всем присутствующим…
Это что-то такое умиротворяющее, дарящее веру в лучшее. А что нам ещё нужно сейчас?
Когда Бреля пригласили выступать в Америку, он, в свободное от концертов время, посмотрел мюзикл «Человек из Ламанчи» и столь впечатлился, что выкупил права, сделал перевод на французский и лично поставил спектакль, в котором исполнял главную роль (вот тут бы я сама могла начать свой рассказ о том, как шансонье вошёл в мою жизнь… «впрочем, это уже совсем другая история»). Потому что он увидел в Дон Кихоте себя — вечного борца с несправедливостью и последнего романтика в этом мире.
Думается мне, сегодня, как никогда прежде, нам необходим Брель. Точней, его песни, в которых рвётся душа автора — но с неудержимой силой стремится к свету.
Если вы любите Бреля — то и без моих советов придёте в «Мастерскую Фоменко». Если же эта фамилия вам в новинку — просто позвольте себе на один вечер погрузиться в красоту и правду, придя на этот спектакль.
Я нежно дышу к ретро, это факт. Но Брель не имеет к оному никакого отношения. Он современен и актуален.
И спектакль «фоменок» — тоже. После него у вас точно будет собственный «Мой Брель» — и я, бесспорно, знаю, какие видео на YouTube вы будете смотреть ещё несколько дней. Но главное — вам будет очень хорошо… А значит, всё сложилось!
