«Дядюшкин сон» — отнюдь не самый редкий гость на различных сценах. Только в Москве в данный момент идут как минимум пять спектаклей по одноимённой повести Достоевского, но, пожалуй, «Школа драматического искусства» создала самый необычный и оригинальный из них. Итак, знакомьтесь: «Дядюшкин сон» в постановке Глеба Черепанова. Молодые артисты, яркая картинка, живая музыка, вокал, танцы, трёхмерные декорации, органично встроенные в особенное пространство зала «Манеж»… И — сплав смеха со слезами, выданных зрителям в точных, правильных пропорциях. Всё, как мы любим: классика в новом, свежем прочтении, сохраняющая при этом дух и суть оригинала.
Чуть ранее я знакомилась с более привычным прочтением «Дядюшкиного сна» — того, что отпремьерился в Театре Гоголя (и я до сих пор с придыханием вспоминаю поход на улицу Казакова). Так что мне было невероятно интересно сравнивать две трактовки, оценивать расстановку акцентов и изучать, что в тексте Достоевского стало наиболее важным для каждого из режиссёров. Вердикт прост: спектакли настолько разные, что существуют будто бы в несообщающихся измерениях, и лично я не могу их как-либо ранжировать и сопоставлять. Обе версии прекрасны, но если вы — из тех театралов, которые изучают все столичные новинки, то поступайте так же, как и я: сначала идите в Театр Гоголя, а потом уже лакируйте впечатления «Школой драматического искусства». Контрастный душ гарантирован!
Впрочем, сейчас нас интересует именно спектакль ШДИ, так давайте о нём и поговорим.
Сюжет всё тот же: в городок Мордасов приезжает богатый, пусть и старенький князь К., и «первая дама в городе» Марья Александровна Москалёва решает выдать за него замуж свою дочь Зину. Другое дело, что на сей раз всё необычно: и артисты гораздо моложе своих возрастных персонажей, и выглядит всё весьма весело и почти сказочно.
Впрочем, если здраво рассудить, Марья Александровна и не должна быть старушкой — её дочери в оригинале 23 года, а ей самой, получается, может быть лет 40. Александре Лахтюховой и до этого возраста ещё далеко, но в версии ШДИ годы — понятие такое, относительное. Тут важно нутро, стержень. И у Лахтюковой он мощен: эта Москалёва впечатляет статью и красой, но главное — она тут стопроцентно рулит ситуацией.
А сам князь К. может быть презентован куда выгодней (ну, если у нас режиссёр достаточно изобретателен — как в нашем случае), если его роль доверить не возрастному артисту, а юноше с сердцем горящим, который, будучи правильно одет и загримирован и полноценно проникнувшись своим героем, сможет не только сыграть рассыпающегося на составные части старичка, но и показать ряд финтов и режиссёрских решений, недоступных артистам солидных годов. Кирилл Фёдоров идеален в постановке ШДИ: он стопроцентно органичен в ипостаси «человеческой развалины», и при этом эталонно встраивается в «мультик», изобретённый Глебом Черепановым.
«Картинка» же, действительно, почти анимационна: яркие цвета, светящиеся арки, фантазийные костюмы, вплетение современности — тех же видеоблогов, проецируемых на экран (художник-постановщик — Мария Морозова, художник по свету — Михаил Глейкин, видео — Александр Шапошников)… Здесь мы смотрим на происходящее как бы с точки зрения почти лишившегося здравого смысла князя К. — инфантильного, наивного и имеющего своё, весьма своеобразное, представление о красоте. (Интересно, что проекции лиц на луну, висящую над сценой, равно как и упомянутые мной видеоблоги, ранее я уже видела в спектакле «Без вины виноватые в XXI веке» Театра Камбуровой — но говорить о заимствованиях, думаю, не имеет смысла. Премьера «Дядюшкиного сна» переносилась, и изначально постановка должна была предстать на суд зрителей примерно тогда же, когда и «Без вины виноватые». Тут, скорей, тот случай, когда гении — буде мы их таковыми признаем, — Глеб Черепанов и Денис Сорокотягин, мыслят одинаково.)
В спектакле ШДИ довольно много песен — их исполняют мордасовские дамы (Александра Гладкова, Анна Пик, Галина Селякова и Ольга Малинина — совершенно прекрасная полковница Фарпухина, которая с первого же появления на сцене становится однозначной фавориткой публики). Всё объяснимо: эти милые леди же собирались «составить театр» — и не просто так, а «для патриотического пожертвования», — так что восторгайтесь выступлениями. Будут и другие вокальные номера (Евгений Поляков, он же Мозгляков, как я понимаю, исполняет песню собственного сочинения, а Анна Кутняк, то бишь Зина, трогательная и нежная, столь проникновенно и трогательно споёт «Маленького принца», что я даже не буду задумываться, к чему было сие музыкальное вкрапление) — и здорово, что постановщик использует таланты артистов ШДИ по полной.
Ещё у нас будет озверевший (во всех смыслах) в глуши Афанасий Матвеич (Николай Гонтар), чудесная Настасья Петровна Зяблова (Алина Чернобровкина), которая действительно покидает дом Москалёвых, пообещав сие (а это отнюдь не в каждой постановке случается; тут Настасья Петровна себя уважает — что очень интересно), Александр Стасеев, играющий роли сразу трёх лакеев, и Кирилл Тепляков — доктор Калист Станиславович, но главное — композитор и музыкальный руководитель спектакля. И все — утрированные, но при этом, как ни странно, настоящие.
Единственный живой человек тут (видимо, в силу юности) — та самая Зина, дочь Москалёвой (Анна Кутняк). Но и Достоевский, и Черепанов не видят для неё иного будущего, нежели приобщиться к всеобщей жизни-игре.
Вся внешняя несерьёзность, мультяшность, гротесковость, пестрота делают финал (а в ШДИ он несколько отличается от такового у Достоевского — не по сути, но по тексту) ещё более зубодробительным и наполненным. Мой низкий поклон Кириллу Фёдорову за последний монолог — такого вы не увидите в других театрах, и одна эта сцена стоит похода в «Школу драматического искусства».
Так что, смотря феерическую, лёгкую комедию, готовьтесь: в финале станет если не больно, то тяжело. Но это (именно в данном прочтении) — правильный итог. И хочется подумать: а не оцениваю ли я людей лишь по их внешности? Обладаю ли умением проникать в их души? Или я тоже просто играю — и меня это устраивает?..
Масса режиссёрских находок — не перетягивающих одеяло на себя, но ещё сильнее оттеняющих авторскую мысль. Намёк на современность, не переносящий происходящее в наши дни (что невозможно: «Дядюшкин сон» — дитя своего времени, теперь-то у нас всё иначе), но точно и верно, безо всяких вопросов вживлённый в 19 век (нынешние видеоблоги — те же тогдашние сплетни, честное слово). Отменная актёрская игра, шикарное музыкальное сопровождение (за него тоже отвечал лично Черепанов)… И в итоге — тот Достоевский, который понятен и нужен нам, нынешним.
ШДИ презентует нам, пожалуй, самый бодрый и красочный «Дядюшкин сон» за всё время существования повести. И контраст между основным повествованием и концовкой спектакля — мощнейший. Если вы вдруг не любите творчество Фёдора Михайловича (я-то, фанатка оного, вас порицаю, но понимаю), но любите красивый, оригинальный театр, то обязательно приезжайте на Сухаревскую — уверяю, на Достоевского вы стопроцентно посмотрите по-новому. А уж коли вы, как и я, из числа поклонников классика, то вам сами небеса велели добраться до «Школы драматического искусства»: такого писателя вы ещё не видели.
Смешно, но больно. Легко, но насыщенно. Знакомо, но неожиданно. Это всё — «Дядюшкин сон» в ШДИ. Здесь говорят о понимании. О любви к людям. Об умении смотреть в душу, невзирая на внешность. Актуально? Ещё бы!
Потому ведите на спектакль своих подростков (и они, внезапно, осознают, что школьная программа — отнюдь не такая скучная вещь, как им казалось), приходите сами — и погружайтесь в прекрасный, но такой страшный Мордасов… И, надеюсь, более в вашей жизни он никогда не появится. «Дядюшкин сон» учит сердца быть чуткими.
