Пьеса Мориса Метерлинка «Чудо святого Антония» была написана в 1903 году, и уже в 1906-м Всеволод Мейерхольд познакомил с этой историей жителей Санкт-Петербурга, поставив спектакль в Драматическом театре Веры Комиссаржевской, а Евгений Вахтангов обращался к этому материалу даже дважды: в 1918 и 1921 годах (последняя постановка, решённая в гротесковом ключе, была первой для 3-й студии МХАТ — будущего Театра Вахтангова). Именно этой поистине исторической пьесой теперь заинтересовался и театр «Современник» — режиссёр Александр Назаров презентует почтеннейшей публике свой «мистический фарс», продолжая шагать по пути гротеска, облечённого в лёгкую, почти сказочную форму.
Сюжет таков: в богатый буржуазный дом является некий странный человек (по всему видно, нищий), называющий себя святым Антонием и планирующий воскресить усопшую госпожу Гортензию. Служанка Вирджиния, поначалу отнёсшаяся к чужаку со скепсисом, постепенно осознаёт, что гость, видимо, на полном серьёзе является святым Антонием. Вирджиния в растерянности: ей и хочется, чтобы старая госпожа снова была жива, и наследства лишаться жалко. Но Вирджиния — женщина добрая, и она принимает решение остаться без обещанных денег ради Гортензии.
Только не всё так просто: многочисленные родственники и знакомые, собравшиеся на похороны, вставляют Антонию палки в колёса и не дают ему совершить доброе дело, ожидаемо считая его самозванцем. Гортензия в итоге возвращается в наш мир — но близкие старушки всё равно недовольны… (И, кстати, как ни странно, они не сокрушаются об утекшем сквозь пальцы наследстве, у них иные претензии.)
Так кем же был незваный гость — святым или умалишённым? А вот это вы узнаете, если посмотрите спектакль.
Александр Назаров сохраняет шутливый, летящий слог Метерлинка, лишь немного осовременнив устаревшие речевые обороты и словоформы (прекрасная, филигранная работа с текстом, на мой взгляд). «Картинка» вполне достоверна: всё действие происходит в холле шикарного дома, сплошь убранного погребальными венками (сценограф и художник по свету — Тимофей Ермолин). Гротеск тут — в выбранной постановщиком актёрской подаче. Каждый персонаж — определённая маска, несколько утрированная, комичная — жаль только, что достаточно однообразная и никак не меняющаяся на протяжении действа (впрочем, спектакль длится всего полтора часа, и заскучать у зрителей точно не получится).
Перед нами племянники Гортензии — экзальтированный утончённый Густав (Илья Древнов) и наделённый не слишком большим умом здоровяк Ахилл (Максим Разуваев), серьёзный до невозможности доктор (Кирилл Мажаров), престарелый чудак-аббат (Глеб Осипов), дуболом-дворецкий Иосиф (Георгий Богадист / Олег Феоктистов), комические полицейские (Рашид Незаметдинов и Владислав Ница), беременные квочки — жёны Густава и Ахилла (Марта Хованская и Елена Фастовская), загадочный пристав (Владимир Суворов)… Вся эта компания похожа на персонажей некоего комикса и абсолютно уместна в рамках фарса.
Чудесна Марина Феоктистова, силами гримёров превращённая в старушку Гортензию. Находясь на весьма заднем плане (более того — ещё и на верхнем уровне декорации) и произнеся за весь спектакль ровно одну фразу, Феоктистова создаёт героиню-феерию, за которой хочется наблюдать безотрывно.
Елена Миллиоти блистает в роли служанки Вирджинии. Примерно половина первого акта — бенефис Миллиоти (спасибо Метерлинку, так простроившему свою пьесу), и эта работа старейшей артистки «Современника» — подарок зрителям.
А на роль святого Антония Назаров пригласил из Театра Вахтангова (как бы ещё раз замыкая тем самым круг истории) Евгения Косырева — бесконечно любимого мной за актёрскую пластичность и глубину работы. Косырев внешне ну совершенно не похож на привычных нам по каноническим изображениям святых, что, с одной стороны, делает фарс ещё острее, а с другой — добавляет происходящему какой-то неуловимой правдивости (в жизни-то исторические личности зачастую отличались от собственных парадных портретов; и истинные герои отнюдь не обязательно должны быть стройными двухметровыми красавцами — обычно они как раз совершенно иные).
Евгений Косырев дарит нам ещё одного впечатляющего персонажа: то ли блаженного, то ли бескрайне мудрого, то ли полнейшего фрика, то ли единственного нормального из всех, присутствующих на сцене. И эта двойственность становится кристально ясна в финале, который у Александра Назарова чрезвычайно трогателен и убедителен.
А ещё тут есть музыканты, не просто «озвучивающие» происходящее (и речь идёт не только об инструментальных композициях, но и о ценимом мной звуко-шумовом оформлении), а полноценно вовлечённые в сюжет.
«Чудо святого Антония» — постановка, которая пролетает на одном дыхании. В спектакле много хорошего юмора — и того, который заложил в пьесу Метерлинк, и рождённого стараниями режиссёра. Назаров не углублялся в сатиру (как в своё время тот же Мейерхольд), никого не стремился обличать, не бил по болевым точкам… Его детище призвано заставить публику задуматься об отношении к своим близким. Но если этого не произойдёт, нестрашно: и без катарсисов и инсайтов спектакль точно доставит вам удовольствие, столь он праздничен и ярок.
Премьера «Современника» — из универсальных постановок, на которые смело можно вести хоть родителей, хоть детей-подростков, хоть сослуживцев (причём, абсолютно не важно отношение оных к религии — спектакль в этом плане не заденет никого). В конце концов, каждому из нас хочется чуда. Так зачем же его упускать?
