Марк Розовский творит в своём театре «У Никитских ворот» глобальное полотно: «Чехов. Женщины. Триптих» по рассказам Антона Павловича. Премьера первой части — «Душечки» — состоялась в начале октября, в конце того же месяца на сцену вышла «Попрыгунья», а в начале ноября наступит очередь «Анны на шее». И что самое нетривиальное, все три спектакля их создатели отнесли к интересному жанру: русскому мюзиклу.
Увы и ах, первую часть триптиха мне (надеюсь, пока) оценить не удалось, а вот с «Попрыгуньей» я познакомилась максимально близко. И это, признаюсь вам честно, дама со всех ракурсов впечатляющая.
Пьесу написал лично Марк Григорьевич, снова успешно сочетая амплуа режиссёра и драматурга, и нельзя не оценить, с какими любовью и тщанием Розовский подошёл к тексту Чехова. Для меня в принципе было главной загадкой, как именно данный рассказ можно превратить в мюзикл — уж совсем не вязалась в моей голове «Попрыгунья» с данным жанром. И оказалось, что Ольга Ивановна и её мужчины отлично себя чувствуют в условиях музыкального театра — если, конечно, найти к ним верный ключик.
«Русский мюзикл» в случае театра «У Никитских ворот» — это не просто констатация того факта, что постановка создана в нашей стране. Это отражение сути спектакля. Ибо весь музыкальный материал (за исключением вступительной песни на музыку Максима Дунаевского) представляет собой классические, с детства впитавшиеся в нашу плоть и кровь русские романсы. Квартет музыкантов (фортепиано, гитара, скрипка и флейта), удобно расположившийся в уголке сцены, возвращает нас почти на полтора века назад — в те времена, когда романс был безоговорочно популярен, и персонажи «Попрыгуньи», однозначно, любили его, исполняли сами, наслаждались этой музыкой долгими вечерами…
Мы говорим «романс» и представляем себе конец 19 века: уютные комнаты, мягкий свет керосиновой лампы, горячий самовар… И вот такой уютной (обманчиво уютной — если вспомнить сюжет) предстаёт стараниями художника-сценографа Ивана Арнгольда, художников по костюмам Натальи Войновой и Евгении Шульц (наряды главной героини — это просто нечто!), художника по свету Евгения Братякова и видеохудожника Михаила Купрыгина перед нами «Попрыгунья».
В этот любовно созданный «чеховский мир» очень приятно погружаться — и тем страшнее, на контрасте, становится финал (что ценно — оригинальный, трагический, авторский; ибо любят наши «творцы мюзиклов», полагая, что трудятся в рамках «развлекательного жанра», менять, так сказать, негатив на позитив; Розовский же не боится «ранить публику», справедливо полагая зрителей зрелыми, умными людьми, и следует пути Антона Павловича).
Оживляет героев Чехова великолепная труппа театра, одинаково успешно справляющаяся и с драматическими монологами, и с певческими задачами (педагог по вокалу и аранжировщик — Татьяна Смольская), и с хореографией Светланы Лапиной.
Молодые артисты олицетворяют «круг друзей» (всех тех «знаменитых» и «замечательных» людей, собиравшихся у Дымовых по средам), верховодит ими некто Иван Иванович (Александр Чернявский) — и ехидный резонёр (озвучивший в начале спектакля строки о женщинах «Из записной книжки Ивана Иваныча» — и надо понимать, что подобная мизогиния не отражает ни точки зрения Чехова, ни позицию создателей спектакля, её функция совершенно иная), и эдакий нарратор, ведущий нас по спектаклю и погружающий в исторические экскурсы.
Невероятно выразителен Коростелёв (Андрей Молотков), мгновенно трансформирующийся из верного друга и коллеги доктора Дымова в вестника злого рока. Бесспорно хорош Рябовский (Игорь Скрипко) — красавец-художник, главная любовь которого в этой жизни — он сам. Точна, трогательна и понятна зрителям (при её-то далеко не положительной роли в происходящем!) будто со страниц книги сошедшая Ольга Ивановна (Виктория Корлякова / Яна Прыжанкова). Наконец, как и полагается каждой удачной сценической «Попрыгунье», главную скрипку щемяще, пронзительно, внешне спокойно, но на разрыв души играет он — Дымов (Вадим Пожарский).
В итоге рождается мюзикл, созданный по всем драматическим канонам, на который можно привести и школьников, изучающих Чехова (если они, конечно, уже созрели для темы адюльтера), и коллег, и родителей… И, конечно же, стоит прийти в театр «У Никитских ворот» лично: наполненный вечер гарантирован.
Для меня в полотне постановки обнаружилось ровно два спорных момента. Первый — это видоизменение текстов романсов. Новые стихи написал давний соавтор Розовского, Юрий Ряшенцев, и звучат они, традиционно для мэтра, великолепно. Однако я не поняла самой необходимости петь нечто иное, нежели в оригинале: большинство текстов столь же абстрактны, как и прежде (скажем так: они, скорей, атмосферны, чем привязаны к сюжету мюзикла), и если некий человек, не будучи знакомым с тем или иным романсом, услышит его в версии «Попрыгуньи», то в принципе не догадается о «подмене».
Впрочем, это даже не претензия — так, недоумение. Но признаю: творцы имеют право на что угодно, и если результат впечатляет, значит, опыт завершился успехом. (И потом, услышь я в «Попрыгунье» исходные тексты романсов, может быть, сейчас пеняла бы на их неуместность; подобного зрительского опыта у меня нет, но этот вариант был бы вполне вероятен.)
Второй момент, ломающий логику происходящего, по моему скромному мнению, это монолог Рябовского, отсутствующий в оригинальном рассказе. И я даже, наверное, понимаю, что хотел сказать создатель спектакля: мол, художник прозрел, поумнел, иначе взглянул на жизнь и стал в принципе иным, лучшим человеком. Только в данном случае подобное решение выглядит так, как если б в «Преступлении и наказании» старуха-процентщица внезапно встала в красивую позу и начала нечто философское, филантропическое вещать.
Есть персонажи, обязанные быть эдакими противопоставлениями, противовесами, рождать контраст между собой и иными героями — в данном случае Чехов оттенял Дымова. И внезапное «развитие» персонажа Рябовского не только лишает части необходимого «сюжетного веса» мужа Ольги Ивановны, но и рушит гармонию повествования, выбиваясь из неё и по смыслу, и настроенчески, а главное — ценностно.
Впрочем, и здесь легко найти плюс: многочисленные поклонники Игоря Скрипко могут получить удовольствие, прослушав проникновенно прочитанный им монолог. И уж они, я уверена, в отличие от меня свяжут логические ниточки в своих головах и достигнут катарсиса.
Я же сохраню в памяти в первую очередь всё то чеховское, что было в «Попрыгунье» Розовского — и вес этой «мемориальной шкатулочки» окажется преизрядным. И снова задумаюсь о том, как это сложно порой — ценить и любить близких.
«Попрыгунья» театра «У Никитских ворот» — очень красивый спектакль о важном, человеческом, вневременном. Эта постановка рождена сердцем — и невозможно остаться к ней равнодушным, не впустить её в свою душу. Рекомендую и вам знакомство с Ольгой Ивановной Дымовой — уверяю, она вас впечатлит!
Материал подготовлен по аккредитации и для портала Musecube.
