Очень грустная сага о финале «Чикаго»…

А я тут, друзья, сходила на мюзикл, смотреть который не собиралась вообще. Но вот так сошлись звёзды, что я посетила театр «Россия» (угу, чуть не уехав в сторону МДМ, хоть и старательно изучала на разных сайтах время и место) и посмотрела дневной «Чикаго» (то бишь, тот, который шёл в два часа дня) в воскресенье 8 июня — за пять дней до закрытия.

Откровенно говоря, я не ожидала какой-то феерии и последующих восторгов. Собственно, и не ошиблась в своих предварительных оценках. Такой скучной бодяги в мюзикловом жанре я в жизни не видала… Сейчас попробую объяснить, что имею в виду.

В качестве предисловия — общий список исполнителей, которых видела я (как я понимаю, в порядке появления, прям по-бродвейски):

Велма Келли — Александра Урсуляк
Рокси Харт — Анастасия Стоцкая
Фред Кейсли — Александр Бочаров
Сержант Фогерти, Доктор, Судья — Евгений Бороденко
Эймос Харт — Алексей Россошанский
Лиз — Ирина Кашуба
Энни — Илона Петраш
Джун — Наталия Плотвинова
Уньяк — Елена Балыкова
Мона — Алёна Бурова
Матрона «Мама» Мортон — Елена Чарквиани
Билли Флинн — Александр Арсентьев
Мэри Саншайн — Н. Далер
Китти — Мария Ковальская
Гарри — Александр Бодянский
Аарон — Дмитрий Бурлаков
Пристав — Константин Соколов
Мартин Харрисон — Евгений Чекин
Клерк — Ильшат Шабаев

Для начала вернусь на несколько лет назад. Тогда я предприняла первую попытку посмотреть фильм Chicago — ну, тот самый, 2002-го года выпуска. Хватило меня лишь до Cell Block Tango, а уже All I Care About я заставляла себя созерцать хотя бы одним глазком и через силу. Затем я с чувством выполненного долга нажала на STOP, стёрла фильм с жёсткого диска и благополучно забыла о нём. Тогда я не могла понять, почему неплохая, по сути, картинка, вызывает у меня зевоту и нервную дрожь. Сейчас ответ у меня имеется, но сначала я признаюсь: в те далёкие пещерные времена я ещё не открыла для себя чудо просмотра англоязычных фильмов на языке оригинала (желательно с субтитрами, конечно, хотя бы английскими). Так что «Чикаго» вопило на меня голосом Киркорова и поражало нервные клетки со скоростью гепарда.

Знаете, что отвратило меня от фильма? Не только идиотский дубляж. Ещё и, как бы так правильно выразиться… дешёвая хореография. Да, 10 лет назад (а именно тогда я предпринимала бесполезные попытки — штуки три — досмотреть «Чикаго») я знать не знала, каюсь, о том, кто такой Боб Фосси. Но подсознание утверждало, что танцы не подходят под эту музыку.

Сейчас, нежно любя Фосси и его стиль, я утвердилась во мнении, которое пришло тогда интуитивно. Хореография в фильме — ну вообще из другой оперы. «Чикаго» — это детище Фосси, и все постановки, которые сделаны на свой вкус, смотрятся смешно и жалко (а я подготовилась перед написанием отзыва, посмотрела за вечер по диагонали кучу всего, чтобы не быть голословной и окончательно расставить в своей голове точки над i, осознав, что же меня не устроило в мюзикле).

Собственно, о чём я веду речь. До похода в «Россию», я, конечно, знала историю создания «Чикаго», основную нить сюжета и большую часть песен, но так, вкратце (например, «истинное лицо» Мэри Саншайн меня поразило, честно). Ведь я даже фильм не досмотрела (хотя в фильме мисс Саншайн так не шокирует публику). Но что мне было известно, так это основополагающее: «Чикаго» выдержано в эстетике варьете. Связной истории — считай, нет. Есть шоу из ряда номеров, связанных достаточно опосредованно. Безусловно, это всё имеет право и место быть, но… Снова вспоминаем о моём любимом Фосси, который, сдаётся мне, никогда не умел соблюдать баланс между необходимостью, достаточностью и излишеством. Я уже писала про «Милую Черити», в которой всё, вроде, мило, но слишком затянуто — и вообще, зачем там половина?.. Всё жажду рассказать о чудесном мюзикле Pippin, который выключаю в конце первого акта, ибо вау-эффект переходит в «блин, когда ж это закончится?!.»

С «Чикаго» — аналогичная ситуация. Если кто-то вдруг не в курсе, мы с вами смотрим бродвейскую постановку 1996-го года, которая феерично идёт до сих пор (ну, да, сначала это была концертная версия Encores!, но так покорила она сердца всех, что переехала на Бродвей, а потом ещё получила тучу наград). Постановка эта сделана «в стиле Боба Фосси» его ученицей — уж не знаю, сколько там Фосси (и оригинальной постановки 1975-го), а сколько его «стиля», но выглядит довольно аутентично. И, да, там такие же, как у нас, декорации (точней — их отсутствие), аналогичные костюмы, мизансцены и прочее.

В общем, как сказано на официальном сайте мюзикла, Now in Its 18th Year on Broadway, и «Чикаго» на сегодняшний день держит первое место в списке возобновлённых мюзиклов, наиболее долгое время не сходящих со сцены.

Для чего я всё это пишу, поинтересуетесь вы? Да я просто пытаюсь дать понять, что в их америках «Чикаго» — хит, народ валит валом (так пишут, я не проверяла), и закрывать мюзикл, вроде бы, не планируют.

И вот — Москва, июнь. Та же картинка, те же танцы… А хочется зевать и плеваться. Ладно бы — мне одной. Люди вокруг моего кресла в антракте интересовались друг у друга, идти ли домой или же помучиться и досмотреть. Замечу, что свалили немногие — видимо, денег за билет жалко было (ну да, они же стоят, как «Боинг», билеты эти). Дамы рядом ближе уточняли у меня, сколько будет длиться второй акт, а когда я сообщила, что понятия не имею, но надеюсь, что не дольше, чем первый, они с чувством заметили: «Мы тоже ОЧЕНЬ на это надеемся!..»

Так-то зал был полон — напомню, дневной спектакль, да ещё и без главных «заманух» в виде Киркорова и Долиной. О наболевшем. Мне очень хотелось покусать девочек справа от себя, которые поначалу пытались во весь голос обсуждать увиденное. Пришлось сделать волшебный «Тссс!..» Успокоились. Ещё сзади сидели две тётеньки с мальчиком лет трёх. Бедняга вообще не осознавал, что происходит, а главное — не понимал, с какого это перепугу ему нельзя разговаривать. Ну, что, эти-то в антракте ушли, перестали дитя мучать. Товарищи родители и прочие! Ну написано же — 18+, ну верьте этому!

Я отвлеклась, а говорила-то о том, что на Бродвее «Чикаго» — хит, а у нас — редкая тягучая жвачка. Почему так? Я посмотрела два бродвейских бутлега этой же постановки (с разным составом). После просмотра первого я была готова писать о том, что наши, мол, не понимают этого стиля и данной эстетики, что хореография такая — не русский выбор и прочая, и прочая… Ибо готова была сама в монитор влезть, так меня впечатлило увиденное. Но я завела второе видео (от первого его отделяет пара лет и иной состав)… И осознала, что наши-то — ого-го!.. И главные герои, и ансамбль. А эти американцы — ну чисто сонные мухи.

Выходит, не в «соответствии материала» проблема. А именно в ментальности и готовности к восприятию такого. Ведь второй бутлег, который вогнал меня в сон, подтверждает, что и на Бродвее «Чикаго» может быть скукой страшенной. Но публика его принимает. Было б иначе — не было б кассы, и эту волынку сразу же прикрыли б. У них с этим просто.

И, нет, я не о том говорю, что мы, видите ли, не принимаем историю о тётках-убийцах. Я пишу именно о форме подачи материала — о варьете-стайле. Вот нам показывают набор номеров, связанных некоей общей темой. Каждый из этих номеров, по-хорошему, близок к шедевру (сейчас я имею в виду — с точки зрения режиссуры и хореографии). Вот дай мне волю, каждый вечер пересматривала бы «Тюремное танго», «Мы оба взяли пистолет», «Так не сделать одной», «Мой маленький бейби», «Вот Велма на суде», суд Рокси, концовку… Это же нереальное шоу, каждая деталь — феерична. Но…

Но всего слишком много, и одно с другим не слишком-то сочетается. Песни — по 4 куплета с длиннющими проигрышами, во время которых все дружно танцуют… Песен этих — немало. И ты сидишь и думаешь: «Ну, я поняла, это такой-то герой спел про то-то и то-то, хорош уже, шестая минута номера идёт, погнали дальше!..» Это, знаете, как если б вы сидели за столом, а вас бы кормили усиленно: идёт, скажем, десятая перемена блюд, а вам прут ещё и ещё — и всё прям обалденно вкусное, но каждая тарелка — величиной с Красную площадь, и вас заставляют всё это запихнуть в себя… И не отвертишься… А что самое страшное — порой после божественного молочного киселя тащат офигительную селёдочку с лучком… И перебор — не лезет уже, и скукота — когда ж это закончится?.. Да и организм бунтует…

Вот вам во всей красе подход Фосси — неумение понять, где стоит поставить точку. И ведь оригинальная постановка 75-го года не могла похвастаться громким успехом. Кто-то пишет о том, что время её ещё не пришло, но, думается, причина была иной. Почему же столько сезонов здравствует нынешнее «Чикаго» на Бродвее? Не знаю, я не доктор и не исследователь американской психики. Может, потому, что такое варьете соответствует тамошним традициям (у нас под термином «варьете» несколько иное подразумевалось)?.. Вон, граждане США о фильме «Морозко» тоже пишут, что большего бреда они не видали, а нам — нравится.

Так я вернусь к Фосси. Мало того, что «Чикаго» он представлял в виде варьете. Этот мюзикл изначально не был рассчитан на… поющих артистов. Первые исполнительницы главных ролей — жена гражданина Фосси Гвен Вердон (для которой и создавался мюзикл; забавно, что Гвен на момент исполнения роли Рокси стукнул полтинник) и любимая мною несмотря ни на что Чита Ривера (этой Велме исполнилось «всего» сорок с хвостиком) — были в первую очередь танцовщицами (отличными, честное слово), а где-то уже потом — певицами. Особенно Гвен (кто не верит — аудиозапись оригинального бродвейского каста существует, можете убедиться). Именно потому, как я понимаю, в «Чикаго» столько чисто танцевальных моментов — сложных танцевальных моментов. А уж как вы там поёте — никого не волнует, главное, спляшите, иначе смысла нет в вашем присутствии на сцене. Тем более, что мелодии симпатичные, но их можно как вокализировать, так и тупо проговаривать — результат будет почти одинаковым.

Вот и встречаются в труппах «Чикаго» артисты, которые даже «В лесу родилась ёлочка» спеть не могут (и на том же Бродвее, кстати). А поющие актёры не имеют возможности развернуть вокал в полную мощь. Собственно, и в нашей постановке то же самое: кое-кто не поёт вообще, а другие пытаются, вроде, но никак.

Плохо ли это? Да кто его знает… Особенно если учесть своеобразный материал мюзикла, который, как я только что сказала, позволяет чуть не речитативы выдавать — и нормально всё.

И, да, в нашей версии — то же самое. Но даже я, с моими нежными ушами, в итоге резюмировала, что вокал в «Чикаго» — не главное. В ноты попадали все — и уже великолепно (а это не все умеют, как ни крути). Зато как играли… Ммм…

Сейчас вкратце сообщу своё мнение об исполнителях. Поехали, значит.

Ансамбль. 12 человек — 6 мальчиков и 6 девочек. Уже традиционно, не знаю, за что и поругать ансамбль. В наших мюзиклов это звено крепко и профессионально. Порадовало присутствие зажигающего Константина Соколова — он завсегда красавец. Умилило наличие старого знакомого по КВНам лица Жени Бороденко — ну, он тоже хорош. Чудесна Алёна Бурова. И отдельный респект венгерке Уньяк — Елене Балыковой. Предсмертная сцена была отыграна филигранно. Чуть не поскакала к сцене её вызволять из петли. Да ладно, все молодцы.

Мэри Саншайн — Н. Далер. Честно: бесила. Поёт хреново, верхи не достаёт, голос дрожит… Но в финале я, честно, была в культурном шоке, когда обнаружила что некая Н. Далер — это на самом деле некий Далер Назаров. Вот уж ни сном ни духом, что это на самом деле мальчик. Да и переслушивая запись, я ловила себя на мысли, что голос, как ни крути, женский. Теперь я теряюсь. Да, на Бродвее Мэри Саншайн поёт великолепно, просто-таки замечательный контр-тенор (угу, особенно приплюсуйте сюда, что это пузатый дяденька с лысиной). У нас же пришлось мне похмурить бровки, слушая неидеальный вокал, и поужасаться кошмарности песни про «Капельку добра» (ну, ёлки-палки, она действительно ни в какие ворота). И стоило мучаться, чтобы в финале осознать, что «не всё так, как нам кажется»?.. Опять потыкаю палочкой Фосси с его дурацкими порой идеями. Не, Далер — классный. Но можно я его посмотрю в другом проекте?..

Билли Флинн — Александр Арсентьев. А вот и первая непоющая ласточка. Арсентьев — вообще-то, драматический актёр. И вот спросите у меня: кого ты хочешь смотреть, пафосного неиграющего Киркорова, похудевшего Новикова или же Арсентьева? Я выберу последнего. Потому как на Киркорова я не готова (нет, возможно, он и стал лучше играть — вон я же посмотрела, скажем стародавнее видео «Пресс-конференции» со Стоцкой, где она была так себе, и видела её вживую — небо ж и земля; так что и Филипп Бедросыч, вероятно, чудеса творит, я не в курсе… но не верю в это, да). А Новикова я просто не вкуриваю. И Фернаном он мне понравился лишь потому, что его «отрицательное обаяние» отлично легло на роль. А то уж совсем тот персонаж плоский и блёклый был, а так хоть покусать его хотелось, гада. Арсентьев же шикарен с актёрской точки зрения. Мне, правда, немного не хватило харизмы для Билли Флинна — ну, точней, не харизмы, а той самой самовлюблённости, которой не занимать у остальных двух вышеперечисленных граждан. Вероятно, дело в том, что в подсознании я их и держала, и жаждала от Флинна-Арсентьева чего-то подобного (да, ёлкин корень, когда по телеку раза три посмотришь Киркорова с «Шиком-блеском», какой-то стереотип уже складывается). Но… это было моей ошибкой. Собственно, Александр, как я уже намекнула, отличный актёр. А ещё у него превосходная пластика. И, да, певческого голоса у Арсентьева ни разу нет, а в ноты он попадает во все (даже в показательный момент «О да, о да, о да, вдвоём…» — где, хоть и речитатив, но нужно точно скакать по ноткам). Резюмирую: по игре — да. По вокалу… скорей, нет, но не мутило. И хорошо, что не остальные два. Там бы я рыдала жутко от горя.

Матрона «Мама» Мортон — Елена Чарквиани. А не очень я того-сего я Долину и её вокал. Зато люблю Чарквиани. Вообще, партия «Мамы» Мортон довольно сложна, ибо она на сто процентов «чёрная» (и это несмотря на то, что первая исполнительница роли Мамы могла похвастаться белым цветом кожи — ну, она и слушается в записи не фонтан). Чарквиани превосходно играет шикарную Маму, она пластична как вокально, так и физически (нет, колесом по сцене она, конечно, не ходит, но в этой роли подобное и не предусмотрено). У Мамы всего-то две песни — сольная и дуэт с Велмой. Остальное нужно отыгрывать. И тут на Елену стоит посмотреть. Ну чудо же!

Эймос Харт — Алексей Россошанский. Любимый персонаж моего мужа. Он его как после первого акта отметил, так и остался на своих позициях. Роль Эймоса интересна тем, что нужно ярко сыграть «серую моль». У Россошанского прям получается. Забавно, что в прочих постановках (бродвейских, опять же) Эймосы — эдакие толстенькие тюфячки. У нас — нет, то есть, Алексею чуть сложней, внешность не играет на его стороне. Только вот песню я не люблю эту — ну, «Мистера Целлофана». Не легла она мне на душу исторически. Но это уже мои тараканы…

Рокси Харт — Анастасия Стоцкая. Актёрски Стоцкая меня ой как убедила. Пишут, что как Велма — роль Руллы, так и Рокси — прям для Стоцкой. Возможно. Но это было здорово. Чётко, талантливо — и развитие персонажа понятно даже идиоту. Плюс отличная хореография. Не, здорово.

Велма Келли — Александра Урсуляк. А это — моя любимица. Она ведь тоже из не особо поющих, и тоже драматическая актриса. Но как раз этот факт позволил ей легко переплюнуть многих. А её непередаваемые интонации… «Это же сколько раз нужно ошибиться номером, мама?!» Да, полагаю, Александра не вытянет «Памяти Карузо», но партии Велмы ей покорились. В ноты, в ноты, если кому интересно. А хореография… Танцующая Урсуляк — это вам не хухры-мухры!.. Единственное, что у неё и у Стоцкой совершенно разная пластика, потому финальный номер («Наши дни», плавно перетекающие в Hot Honey Rag) смотрелись жутко и неотрепетированно. Ну, как будто каждая танцует нечто своё — что в голову пришло. Сначала я ругалась и рвала на себе волосы, интересуясь, неужели режиссёры не видят такого косяка (финал должен бы исполняться максимально синхронно и одинаково, иначе теряется эффект), а потом посмотрела бродвейские бутлеги… и осознала, что эта проблема имеет глобальный масштаб. Так вот. Велма Александры — самое здоровское, что было в «Чикаго». А каков был дуэт с Чарквиани… Короче, я не уверена, что Урсуляк сможет столь же удачно вписаться в другой мюзикл, но в «Чикаго» она — вау.

Так-то вроде я никого не забыла, но напоследок — оркестр. Он занимал львиную долю сценического пространства, а дирижировала давно знакомая всем ценителям жанра Мариам Барская. Оркестр — это круто. А работал он великолепно.

И что у нас получается?.. Всё отлично, казалось бы, исполнители молоды, живой оркестр, крутые постановки номеров… А в общем смотреть невозможно. Читала, что второй акт в «Чикаго» гораздо слабей первого (не про нашу постановку, про мюзикл вообще). У нас было наоборот — первый мы еле пережили, а второй прошёл легче. То ли привыкли, то ли ещё что.

Пошла бы я ещё раз на это шоу? Да ни в жизнь!.. Более того: я всей душой желала в момент просмотра быть на «Монте-Кристо» (а о моей «любви» к этому проекту ходят легенды). Да я вам больше скажу: теперь я искренне считаю, что «Пробуждение весны» было даже и ничо так…

Знаете, чего хочу? Чтобы у нас больше не ставили вот такого — когда сил куча вложена, а зал сидит и гадает, что это было, и сколько ещё терпеть… Ну, или чтобы у нас зритель уже начал голосовать ногами и перестал посещать стрёмные постановки… Ну, или я ни черта не понимаю в мюзиклах, и вся страна от «Чикаго» прётся, а одна я (впрочем, вру, не одна — ещё и куча окружающих меня в зале людей) дурня валяю…