Его любили домашние хозяйки, домашние работницы, вдовы и даже одна женщина — зубной техник.
И. Ильф, Е. Петров. «Золотой телёнок»
В конце прошлого года Театр Моссовета при поддержке Департамента культуры города Москвы провёл драматургический конкурс «Московские истории». Пьесы-участницы могли быть абсолютно любыми, главное — чтобы смыслообразующим элементом в них являлась столица. «Прощай, любимая!» стала одной из двух победительниц конкурса, и теперь спектакль по этой пьесе вошёл в репертуар театра.
Драматург Сергей Решетнёв писал о том, что близко именно ему. Приехав некогда из Горно-Алтайска, он поступил на сценарное отделение ВГИКа, и в своей пьесе Решетнёв показывает Москву глазами провинциала, который, что нехарактерно для подобных историй, не пробивается с социального дна, но сходу попадает в мир «творческой элиты» с его богемностью, страстями и пороками.
Режиссёром постановки стал хорошо знакомый зрителям «Моссовета» (и, безусловно, не только его) Сергей Аронин, начавший работу над материалом — сначала в виде эскиза — ещё в рамках конкурса и поставивший финальную точку в феврале. И моё первое мнение после просмотра спектакля было таковым: очень хорошо, очень мило, очень Аронин.
Да, если вы следите за творчеством этого режиссёра, никаких «инноваций», предупреждаю сразу, не заметите. Но именно в данном случае я бы говорила не о самоповторах и заштампованности (их и в помине нет, увольте!), а исключительно об обладании собственным стилем, в рамках которого (временами отходя в ту или иную сторону) Сергей и работает.
Вот возьмём спектакль #ХОЧУНЕМОГУ в «Модерне». По отношению к премьере «Моссовета» он смотрится эдакой предыдущей серией (на мой вкус даже чуть более интересной — и постановочно, и, в первую очередь, сюжетно), пусть и рассказывающей совсем о другом. А почему нет? Как будто мало у нас режиссёров, трудящихся над «театральными сериалами» имени самих себя. Коли это получается удачно — есть ли повод сетовать?
Почерк Аронина мне весьма по душе. Вот этот его симпатичный юмор, прикрывающий глубокий психологизм. Умение с величайшей лёгкостью преподнести тяжелейшие темы. Фотографическая точность и красота мизансцен. Душевная сумасшедшинка. Уникальный талант опустить зрителя куда-то на самое эмоциональное дно, а потом уютно укутать виртуальным пледом и подарить счастье и покой.
«Прощай, любимая!» — спектакль, созданный по всем «Аронинским законам». Впрочем, не буду скрывать: амплитуда раскачивания «настроенческих качелей» здесь куда меньше, нежели в прежних постановках. Но тому виной тому первооснова — пьеса Решетнёва. Несмотря на то, что речь в ней идёт о таких эмоционально мощных вещах, как любовь и нелюбовь, поиск себя и борьба за своё место в жизни, текст лишён сильных страстей. Он, если позволите так выразиться, ровненький.
Драматург ведёт главного героя — Антона — по сюжету (довольно спокойному и не изобилующему поворотами и обилием событий), не вставляя ему палки в колёса и особенно не затрудняя жизнь. Наоборот — и в институт (во ВГИК, не абы куда) наш иногородний юноша поступает без проблем, и подработки получает (а что заказчики странноваты — так отрасль такая), и — самое главное — пользуется невероятной популярностью у женского пола. (Если кто-то сейчас увидел в Антоне эдакую Мэри Сью — или, для буквоедов, Марти Стю, — знайте: вы не одиноки.)
Единственный выбор, который должен сделать герой — это определиться, кто же из четвёрки девушек, неровно к нему дышащих, является его истинной любимой. Но и тут Решетнёв не накаляет ситуацию — всё на полутонах, без разрыва душ.
С другой стороны, на столь спокойном фоне гораздо контрастнее смотрится финальный диалог Антона с брошенной им Мартой — единственный момент спектакля, где эмоциям позволено вырваться на свободу, краеугольный камень постановки и итоговая точка в выборе героя.
Но в целом пьеса вызывает массу вопросов. Основной — а о чём она вообще? Какова главная мысль сочинения Решетнёва? Что мы должны из спектакля вынести — ну, кроме приятного тепла в душе и удовольствия от работы Аронина?
Под всем происходящим нет почвы — то бишь, глубинной идеи. Единственная сцена, впечатляющая настоящей наполненностью (и потому ощутимо выбивающаяся из общей канвы, зато великолепно запоминающаяся и остающаяся в сознании зрителя чуть ли не центральной), это момент с «абитуриенткой с пирожком» (и её рефрен в аэропорту, за который, как я понимаю, благодарить нужно снова режиссёра).
Впрочем, к основным событиям спектакля данный эпизод никакого отношения не имеет — он стоит особняком, абсолютно не влияя ни на происходящее, ни на сознание персонажей. И потому самый мощный момент кажется… лишним.
Однако, вот ведь странность, при всём этом «Прощай, любимая!» является невероятно тёплой, интересной и однозначно удачной постановкой, в которой недостатки сценария отходят на столь задний план, что почти и незаметны. Аронин наколдовал, как он умеет, уютный и достоверный мир, в котором Москва — отнюдь не холодная столица, огрызающаяся на приезжих, а тот город, который мы любим и знаем с детства.
Антона встречают тут памятники Пушкину и Гоголю, приветствуют воздевшие руки ввысь рабочий с колхозницей (все — ожившие, дабы открыть юноше свой город), пульсирует сердце-Кремль, а зубцы кремлёвской стены — его кардиограмма… (Сразу отмечу почти точечное, но невероятно точное использование видеопроекций.)
Декорация простая: белоснежная кирпичная стена с тем самым «московским окном» и парой дверей. Есть ещё многофункциональная лестница, играющая в спектакле массу ролей, да несколько стульев. Всё. Минималистичность картинки (художник — Андрей Климов) обеспечивает режиссёру тот самый холст, на котором он свободно и не связывая себя условностями пространства и времени воплощает свои фантазии. Нежно люблю подобное.
Во время пресс-подхода артисты поведали, что режиссёрская задумка подразумевает не только жёсткую простроенность сцен, но и большую долю импровизации в ряде моментов (и я честно признаюсь: актёры настолько хороши в состоянии «театрального инсайта», что хочется долго аплодировать и им, и Аронину, столь глубоко погрузившему их в измерение своих замыслов). Это позволит постановке дышать, сохранять органичность и правдивость — а зритель каждый раз будет смотреть уникальный спектакль.
Позы, жесты, мимика, взаимодействие с пространством и реквизитом — у Аронина все элементы складываются в единое полотно, детали которого хочется изучать бесконечно. И невозможно угадать, когда наисерьёзнейший тон повествования сменится очередной хулиганской выходкой, при этом не разрушающей трагизм происходящего, но, напротив, подчёркивающей оный.
И, конечно же, музыка. В спектакле звучит множество песен, тексты которых сочинил сам Сергей Решетнёв, а композитором, по своей традиции, стал лично Сергей Аронин. И это прекрасные «зонги» — эмоционально насыщенные, отлично исполненные, вызывающие желание загнать их в свой плеер и переслушивать с завидной регулярностью.
Сопровождает спектакль оркестр Театра Моссовета. И здесь тоже всё, как я люблю: музыканты не только выполняют свои прямые обязанности, но и являются полноправными действующими лицами постановки. И потом: где вы ещё увидите, как Пушкин играет на контрабасе?..
Актёрский же состав почти полностью «молодёжный» — ну, так пьеса это и предполагает. Митя Фёдоров (Антон), безусловно, типажно ни разу не Ален Делон (чему лично я даже рада), и можно было бы удивиться выбору именно этого артиста на роль местного сердцееда. Только ведь реальная жизнь — она далека от того, что нам показывают в кино. И местного Антона любят (или хотя бы просто хотят) не за одни красивые глаза — есть в нём нечто такое, одновременно бесконечно хрупкое и нереально сильное, наивное и крайне глубокое, что не может не заинтересовать. С такими «Антонами» женщины чувствуют себя сразу и мамой, и дочкой, жаждут и оказать покровительство, и спрятаться, как за стеной. Подобное притягивает. И режиссёр с артистом как-то так очень правильно выстроили личность персонажа, что она не вызывает отторжения (что было бы неизбежно, качнись маятник «двоякости героя» хоть в одну из сторон). Зато понимаешь Антона сразу — пусть и не всегда принимаешь.
Замечу, что именно на Антоне, его монологах держится весь спектакль. И Фёдоров действительно становится той осью, вокруг которой всё вертится. А это ведь ой какая сложная задача!
Ксения Комарова (Марта), Евдокия Карева (Таня), Глафира Лебедева (Ксения) и Екатерина Девкина (Надежда) — те самые девушки Антона. У них разная судьба, разные характеры, разные взгляды на жизнь, разное отношение к предмету своего любовного интереса, наконец. Но каждая из героинь — стопроцентно живой, объёмный человек. Чудесные актёрские работы — из тех, которые потом долго вспоминаешь и анализируешь.
Павел Усачёв (Тихон) — студент-алкоголик и друг Антона. Усачёв молодец, да и Аронин постарался выжать всё возможное из этого героя. Но, право, кажется, будто драматург ввёл Тихона в спектакль по принципу: «А чего это у нас одни женщины получаются?..» Впрочем, несмотря на такую необязательность своего персонажа, артист делает его настолько харизматичным и ярким, что нельзя не впечатлиться.
И, конечно, Марина Кондратьева (преподаватель Клариса Витальевна) и Татьяна Родионова (кудрявая режиссёр, прочие люди и, в первую очередь, она — абитуриентка с пирожком). Мои однозначные фаворитки — ну, на них драматургом с режиссёром и возложены те немногие ключевые по общечеловеческой важности моменты, которые имеются в спектакле. Эти актрисы одинаково виртуозно и всплакнуть вас заставят, и в разудалый пляс пустятся. Исключительно их рекомендую.
Плюс все вышеупомянутые (кроме Мити Фёдорова) ещё и исполняют «ансамблевые роли», трансформируясь в разнообразных москвичей. В общем, артистам тут точно есть, что играть, а зрителям — чем полюбоваться.
Резюмирую. «Прощай, любимая!» ни в коем случае не является спектаклем-откровением. Ну, так разве все постановки должны изменять мир и перетряхивать души зрителей, ломая мировоззрение? Необходимы и «просто» хорошие спектакли, которые приятно смотреть, не подпрыгивая от попыток тебя шокировать и не корёжась от сниженной лексики (и это при том, что «взрослых тем» — в смысле, секса — в постановке полно, но всё невероятно красиво и целомудренно).
«Прощай, любимая!» — не для тех, кто жаждет окунуться в невероятный психологизм и следить за мытарствами персонажей, сжав кулачки. Как я уже сказала, этого не позволит пьеса. А вот режиссура прелестна. Слабость сценария — вызов для Аронина, и он создаёт спектакль, ценный постановочными находками и актёрской игрой, которые и заполняют смысловые и эмоциональные лакуны.
Вчера Театр им. Моссовета отмечал своё столетие (от всей души поздравляю и в очередной раз признаюсь в любви). И появление в репертуаре таких вещей, как «Прощай, любимая!», говорит о том, что дом Мельпомены столь внушительного возраста юн душой и может не только впечатлять большими формами или рвать сознание чем-то нетривиальным и непривычным (тоже ведь показатель творческой молодости, как ни крути), но и всматриваться в сердца нового поколения, стремясь понять: а чем оно живёт? Что важно для него? Каков мир для них — тех, кто будет в нём править завтра? И чем для этого неведомого племени является любовь?
Получилось ли найти ответ — судить зрителям. А нам, любителям творчества Аронина, всё кристально ясно.
