«Школа драматического искусства» продолжает демонстрировать свою любовь к букве Ч: в завершившемся сезоне театр уже выпустил, среди прочих, такие премьеры, как «Чудный сон Татьяны», «Чепуха» и «Чайка», а теперь, ставя точку перед отпуском, презентует столичной публике очередную новинку — спектакль «Чехов в 3D».
В одной яркой «театральной упаковке» — сразу три произведения Антона Павловича: пьесы-шутки «Предложение» и «Медведь», а также сцена-монолог «О вреде табака». Внимательный зритель сразу отметит, что и идея постановки, и её «содержимое» заставляет вспомнить идущий уже более 10 лет в РАМТе «ЧЕХОВ-GALA». Но, во-первых, больше ничего общего у двух спектаклей нет — внутренне они абсолютно различны. А во-вторых, не так уж и редко из коротких сочинений какого-либо автора делают одно цельное полотно. Вопрос исключительно в том, удалось или нет на сей раз создать нечто ценное и интересное.
А здесь двух мнений быть не может: новинка ШДИ — исключительно прелестный, очаровательный, лёгкий, нереально смешной спектакль, наделённый ещё и глубиной — в той мере, которую предполагал автор. Режиссёр Евгения Тодорова решила поразмышлять над превратностями взаимоотношений мужчины и женщины (собственно, как и создатели «фестиваля» «Островский. Авангард» в Театре Виктюка — но они, напомню, использовали только отрывки из пьес 200-летнего юбиляра… да и вопросов к сей премьере пока больше, чем поводов поаплодировать), для чего привлекла самых опытных артистов театра, не боящихся никаких творческих вызовов.
И получилось у молодого постановщика изящнейшее хулиганство — из тех, которые наиболее близки моей мятущейся душеньке. Я нежно люблю вот такое балансирование на грани гротеска — при этом ни на долю секунды не скатывающегося в клоунаду, раскиданные по всей ткани постановки точечные, почти КВН-овские гэги (в наилучшем значении данного термина, намекающего на находчивость и непредсказуемость мысли режиссёра), выворачивание авторского текста наизнанку — но так, что почему-то чеховский дух чувствуется на все 100%, и, конечно же, зрелую, вдумчивую работу с артистами, чёткую расстановку задач и умение влюбить всю команду в общее детище (а это, как ни крути, всегда чувствуется).
Камерное пространство Тау-зала не позволяет врать и «пережимать» — действие происходит практически на расстоянии вытянутой руки, а потому артистам приходится не только быть точными в каждом слове и жесте, но и взаимодействовать с залом, так или иначе реагирующим на увиденное (и здесь «разрушение четвёртой стены» абсолютно гармонично). И даже если эта обратная реакция представляет собой просто выразительный взгляд (а мне, ржущей в голос, таковых досталось преизрядно), важно не забывать: далеко не все актёры умеют и не боятся прямого контакта с публикой. Мастера ШДИ на высоте и в плане «интерактива» (пусть здесь минимального, уместного и работающего в плюс «общему делу») — и за это мой поклон и уважение.
Два часа без антракта. Три сюжета, плавно перетекающие из одного в другой. Одна общая «выгородка»: уютная, зажиточная усадьба. Тут и снопы, и поля пшеницы и цветущие деревья. И устроенная гостиная — с портретами на стенах, граммофоном и, конечно, «центром действия» — богато накрытом столом с дымящимся самоваром. «Картинка» — вкуснейшая (художник — Екатерина Горшкова, художник по свету — Алексей Михалевский, художник по видео — Александр Шапошников).
Начинается спектакль с самого безбашенного «элемента» — «Предложения». Ну, помните: Иван Васильевич Ломов (Роман Долгушин) аж во фраке является к своему соседу, помещику Степану Степановичу Чубукову (Олег Малахов), дабы посвататься к его дочери Наталье Степановне (Ирина Хмиль). И всё бы хорошо, если б разговор не затронул «спорные территории»: кому действительно принадлежат Воловьи Лужки, Ломову или Чубукову? И начались боевые действия…
Что характерно, у Тодоровой — в прямом смысле. Отец и дочь призывают верных крестьян, которые доказывают, что серпы, вилы и косы — страшные орудия, страшные… Разыгрывающаяся на сцене битва чудесна и уморительна — а главное, что режиссёр успешно оставляет на первом плане текст, не «забивая» его (как часто, увы, случается) постановочной суматохой и движухой.
Здесь шикарны все актёрские работы — настолько, что я просто порекомендую увидеть прекрасное трио в действии, не останавливаясь на каких-то тонкостях и не вдаваясь в анализ. Олег Малахов и Роман Долгушин — бесспорные монстры комедии, и за ними хочется наблюдать, не отрываясь. Ирина Хмиль (самая юная из артистов постановки) на предпремьерном показе ещё кое-где нащупывала верную дорогу, но её мужчины столь трепетно и аккуратно поддерживали коллегу, что и к ней никаких вопросов возникнуть не могло. Уверена: уже на премьере Ирина развернулась на полную катушку — как она это умеет.
«Предложение» у Евгении Тодоровой — это театральный комикс, заставляющий публику хохотать и веселиться. И на контрасте с первой частью ещё пронзительнее смотрится вторая — монолог «О вреде табака».
На авансцену выходит некто Иван Иванович Нюхин, муж своей жены (Екатерина Аликина), который должен прочитать лекцию о том, что курить, собственно, не стоит. Наш герой и сам не чужд табакокурению, но жена велела рассказать о вреде — вот он и слушается. И всё идёт, казалось бы, гладко, но бедный Иван Иванович не может не погружаться в свои печальные мысли — и потому то и дело перескакивает на размышления о собственной семейной жизни, о супруге и её отношении к своему «чучелу», о несложившейся жизни и жажде покоя…
Смех сквозь слёзы — вот он вам в чистом виде. Тончайшая работа Екатерины Аликиной, наплевавшей на гендерные условности (а это тоже задача ой какая сложная) и поражающей в самое сердце своим взглядом — бесконечно печальным и просящим: «Ну, признайте меня человеком!..» Мощнейший моноспектакль.
И завершает всё «Медведь» — история о том, как помещик Григорий Степанович Смирнов (Илья Козин) пытается получить с затворницы Елены Ивановны Поповой (Анна Кузминская) долги её умершего мужа. Конечно, Попова деньги отдавать не планирует, скандал перерастает в дуэль на пистолетах, а завершается всё, безусловно, внезапным любовным признанием.
Тут градус баловства пониже, чем в «Предложении» — и это говорит только о том, что режиссёр отменно чувствует суть и характер выбранного ей материала, а потому взирает на оный с правильного ракурса. «Медведь» — штука экспрессивная, и следовательно, с ней нужно обращаться осторожно — иначе есть риск скатиться в цирк-шапито. Тодорова позволяет комедии показать себя во всей красе, немного углубляется в символизм, а основными инструментами при работе над данной пьесой делает артистов и их талант, а не чисто постановочные фишки.
Именно поэтому концовка «Медведя» кажется совершенно жизненной и логичной (а не надуманной и сказочной). А как хороши бескрайне органичная в своей экзальтированности Елена Ивановна и ужасно трогательный в своей неуклюжей ярости Григорий Степанович!..
И все три чеховские истории украшают участники одного из богатств ШДИ — хора театра, Елена Гаврилова, Вячеслав Приходкин, Дмитрий Чадов и главный хормейстер (а также музыкальный руководитель постановки) Светлана Анистратова. Евгения Тодорова позволила этому квартету ударно проявлять не только вокальные, но и актёрские навыки, полноценно встроив хор в действо (мой — и не только, я подозреваю, — любимый момент — в «Медведе», конечно, где блистает Вячеслав Приходкин).
Хор «Школы драматического искусства» — отдельная слабость вашей покорной. Он невероятен.
В самом финале будет разудалый танец, всеобщее веселье и громкие, дружные аплодисменты. И захочется снова погрузиться в это такое современное, но, вместе с тем, и исключительно классическое (если подразумевать работу с текстами пьес и трактовку их смыслов) прочтение Чехова.
На этот спектакль нужно приходить самим — если вы жаждете поднять себе настроение, но не бездумно, а идейно, сущностно, нравственно и эмоционально наполненно. Сюда стоит приводить семью — как требовательных к искусству родителей, так и вторую половинку, коей вы жаждете продемонстрировать прекрасное. Претензий не выскажет никто!
И, главное, «Чехов в 3D» идеален для знакомства школьников с классической литературой. После такого похода в театр младая поросль точно будет считать Антона Павловича своим парнем — и это бесценно!
…а всё равно, нет-нет — да закрадётся в голову мыслишка: не проживаю ли я жизнь зазря, как Иван Иванович Нюхин? Не пора ли что-то изменить, пока не поздно? И это, как по мне, важнейшее «послевкусие».
