Ну, вот я и сделала это! Я наконец-то отбросила все свои дела, чтобы однажды, зимним пятничным вечером, доехать до Центрального академического театра Российской Армии (он же ЦАТРА) и посмотреть «Человека из Ламанчи»!
Написано по поводу этого спектакля-мюзикла много, причём, мнения колеблются от приторно-хвалебных до матерно-карающих. Я же просто сделаю вот что: напишу все свои мысли по поводу творения режиссёра Юлия Гусмана (да-да, именно сей седобородый старец поставил «Человека из Ламанчи» в ЦАТРА), пытаясь не быть объективной.
Ведь моя задача изначально какая? Я — зритель, и я имею своё мнение. С ним можно соглашаться или спорить, но оно хотя бы честное. Что вижу — о том и пою, вот и представляйте себе картинку.
И, может быть, в результате вы поступите так же, как и я — решите посмотреть, а как же оно есть на самом деле, и отправитесь в театр.
Но давайте последуем примеру Эраста Фандорина и разложим всё по полочкам — чтобы и читать проще было, и я сама не запуталась.
История.
Мюзикл «Man of La Mancha» о сумасшедшем рыцаре Дон Кихоте появился на Бродвее в 1965 году. Всемирный успех пришёл почти сразу. Удивительно другое: уже в 1972 году Дон Кихот научился говорить по-русски и распевал со сцены московского театра имени Маяковского в мюзикле «Человек из Ламанчи». К сожалению, я так и не нашла никакой информации о лицензионности этого спектакляa. Подозреваю, что поступили так, как было в те времена в СССР принято: взяли то, что понравилось, без спросу.
Тогда в роли Дон Кихота блистал Александр Лазарев, в роли Санчо Пансы радовал зрителей Евгений Леонов, а Альдонсу играла Татьяна Доронина. Звёздный состав, верно? Режиссёром был главный режиссер театра Андрей Гончаров, хореографом (и режиссёром де-факто, как он сам говорит) — Юрий Шерлинг, тогда ещё не закончивший ГИТИС («Человек из Ламанчи» был признан его зачётной работой).
Впрочем, сейчас нас интересует не это. Нам нужно отметить, что в первой советской версии мюзикла использовался тот же русский перевод Мелковой и те же тексты песен Айхенвальда, что и ныне в ЦАТРА (хотя, как я понимаю, были внесены какие-то изменения).
Итак, летом 2003 года на кинофестивале в Анапе встретились режиссёр Гусман и актёр Владимир Михайлович Зельдин. Разговорились, и как-то так к слову пришлось, что Зельдин признался: он всю жизнь мечтал сыграть Дон Кихота. Гусман не остался в долгу и, вернувшись в Москву, сразу же отправился к руководству ЦАТРА с предложением о постановке мюзикла «Человек из Ламанчи» с Зельдиным в главной роли (кстати, то ли в 70-е, то ли в 80-е годы прошлого века Юлий Соломонович уже ставил этот же мюзикл в Баку).
Постановку мюзикла приурочили к… 90-летию артиста. Да-да, Зельдин родился в 1915 году, в ЦАТРА работает с 1945 года. И в своём возрасте он играет главную роль в мюзикле… который длится 2 часа 50 минут. Вот так-то!
Премьера «Человека из Ламанчи» состоялась в 2004 году (то бишь, чуть раньше девяностолетия Зельдина), мюзикл идёт по сей день и пока не планирует сходить с театральных подмостков.
31 декабря 2008 года народному артисту СССР Владимиру Михайловичу Зельдину за спектакль «Человек из Ламанчи» по распоряжению премьера Путина была присуждена премия правительства РФ в области культуры. А ещё было бы неплохо в Книгу рекордов Гиннеса…
Сюжет.
Нет-нет, я не собираюсь пересказывать содержание мюзикла «Man of La Mancha», я просто хочу описать соответствия либо расхождения с классическим бродвейским сюжетом.
Гусман обошёлся с классикой очень бережно: ни одна из оригинальных песен не была выкинута, в тщательно выверенной последовательности один за другим следуют все арии, их повторы, оркестровые вставки.
Очень хорошо, кстати говоря, что фильм «Man of La Mancha» с Питером О\’Тулом в роли Дон Кихота и определёнными изменениями сюжетной линии (я говорю в том числе и о перемене мест различных песен, и об отсутствии как таковом ряда из них) вышел в том же 1972 году, что и спектакль театра им. Маяковского. То бишь, перевод Айхенвальда-Мелковой целиком и полностью основан на оригинальном бродвейском мюзикле, без каких-либо более поздних вкраплений.
Единственное расхождение — в самом начале. На Бродвее первой сценой было помещение Сервантеса в тюрьму. Гусман же воспользовался фильмовой версией — в ней показана предыстория, причина ареста. Сервантес и его слуга, оказывается, показывали «богопротивное» представление о сумасшедшем рыцаре Дон Кихоте.
В ЦАТРА этот предваряющий всё мини-спектакль стал кукольным (вот для чего нужны актёры театра Образцова), но заканчивается аналогично фильму: крики «Прекратить!», стражники в шлемах и заключение Сервантеса со слугой в тюрьму (небольшая ремарка — мы увидим, что из «домика кукловодов» вытащат только слугу, Зельдин появится уже в сцене прохода в камеру; и это понятно — я бы в таком возрасте не рискнула в принципе спектакли играть, а тут тебя должны волочь куда-то достаточно зверским образом… не стоит шкурка выделки).
И последнее здесь. В одной из статей есть такое предисловие: «В Театре Российской армии сыграли давно (и совершенно правильно) забытый мюзикл «Человек из Ламанчи». Я даже не буду заострять внимание, что это не мюзикл «давно забытый» (уж его и в России играть замучались, и на Западе, и на Востоке), а просто автору статьи настолько повезло, что он впервые ознакомился с «Man of La Mancha» только в ЦАТРА. Называется, если лично я чего-то не знаю, значит, оно в принципе неизвестно и забыто. Театральный бог ему судья.
Я хочу поговорить вот о чём. Значит, пишете, «совершенно правильно забытый мюзикл». Донкихотство не в моде, мечта о вечных идеалах — глупость несусветная, жизнь — трудна, сюжет — банален и наивен… Тут даже спорить не буду — кому как, на вкус и цвет, как говорится.
Ещё хают скучные и незапоминающиеся мелодии — ну, здесь уж простите. Лично я очень люблю музыку Митча Ли и могу переслушивать «Man of La Mancha» бесконечное количество раз. Возможно, шедевром сей мюзикл назвать нельзя, но вещью симпатичной — вполне.
Ну, и в конце-то концов, господа журналисты-рецензенты, некомильфо это, на классику наезжать. Ей до вас не дураки 40 лет радовались, я считаю.
И ещё. Не зря же Дон Кихот в лице Зельдина поёт: «Я иду, ибо кто-нибудь должен идти». Да, должен идти и напоминать, что это такое — «тянуться к далёкой звезде»!
Перевод.
Здесь мы можем затронуть два аспекта: перевод текстов и песен.
Что касается текстов разговорных, то тут придраться не к чему. Всё максимально соответствует английскому оригиналу, фразы не режут слух — даже наоборот, радуют точно схваченными нюансами особенностей речи того или иного героя. Одни поговорки Санчо чего стоят или грубые выкрики Альдонсы.
Тексты песен… Тут всё немного сложнее. Понятно, что в мюзиклах редко можно встретить шедевр стихосложения. «Man of La Mancha» — отнюдь не исключение. Поэтому перед Айхенвальдом стояла нелёгкая задача: сделать так, чтобы изначально довольно-таки средненькие тексты не звучали ещё паршивее в русском варианте.
И ведь получилось. Откровенными неудачами стали, пожалуй, только «Рыцарь печального образа» и «За словом слово» (к ним приближается последний куплет «Мечтать» и финальный хоровой вариант этой песни). А на другой чаше весов удобно расположились «Это я, Дон Кихот» и «Альдонса». Всё остальное — мило и почти не режет уши.
Пусть наивно, пусть идеалистично — в этом и есть суть «Человека из Ламанчи». Это всё же не учебник по философии, а обычный мюзикл…
И не могу не упомянуть о самой неудачной песне. О «Люблю его» — это когда Санчо объясняет Альдонсе, зачем он таскается за сумасшедшим рыцарем. Конечно, перевод вида: «Он мне нравится, нравится — и баста!» — был бы кривоват и не совсем в размер. Но слушать: «Люблю его, люблю — и баста!» — в наше время без смеха нельзя (да и слово «нравится» вызывало бы, на самом деле, тот же эффект). А ведь Санчо отнюдь не является представителем сексуальных меньшинств — просто здесь мы столкнулись с тем, что в английском языке есть два слова, обозначающие любовь: love (любовь романтическая) и like (любовь человеческая, симпатия, «хороший ты парень, Наташка»). В оригинальном тексте поётся like — и всем всё ясно. А мы вот страдаем…
Звук.
Говоря о звуке, могу только развести руками. Тут уж ничего не попишешь — ломать уши приходится весь спектакль.
Основная проблема в том, что акустические системы ЦАТРА совершенно не приспособлены для нужд мюзикла. Всего лишь две маломощные колонки по бокам сцены — обычная театральная озвучка, совершенно достаточная для любой пьесы, но смехотворная по отношению к жанру «Человека из Ламанчи». Громкости явно не хватало.
Разнесённость колонок приводит к тому, что сидя не в центре зала, а где-то сбоку, вы слышите не стерео, а только правый или левый канал. Так, я оценила аранжировку — кстати, достойную — только после просмотра телеверсии. Будучи театральным зрителем и имея неплохой музыкальный слух, я разворачивала уши из трубочек и пыталась сама додумать, что играется с другой стороны сцены.
И ещё одно замечание из серии «Шок — это по-нашему». На сцене не было мониторов! Если кто не знает, это те самые колонки, которые загораживают обзор первым рядам, стоя на авансцене динамиками в сторону исполнителей. Делается это для того, чтобы певцы слышали и музыку, и себя — ведь звук, который идёт на зал, во-первых, на сцене почти не воспринимается, а петь надо в ноты — для этого стоит слышать, что ты, собственно говоря, вытворяешь.
Я не имею ни малейшего представления, как можно петь на большой зал без мониторов (по крайней мере, лично я этого не умею). Возможно, что-то спрятанное и выводило звук для актёров, но с моего кресла ничего похожего заметно не было. В любом случае, «ползания» мимо и около нужных нот были, но в случае безмониторного пения это можно совершенно не учитывать.
Кроме того, замечательные слова написал Бродвейский Мясник Фрэнк Рич в своём отзыве «Звукорежиссер печального образа, или Тщетная борьба Человека из Ламанчи с коллегами-мельницами». Я просто их процитирую (только заикнусь, что в моём случае увертюра не оглушала, а играла на пределе слышимости):
«…узрев в программке звукорежиссёра с говорящей фамилией Кривда, я сразу же понял, что там, где кривда, правды уже не будет. И, как выяснилось, не ошибся. Уже первый же номер наглядно продемонстрировал всем сидящим в зале, что даже если господин Кривда и знает, как выглядит звукорежиссёрский пульт и где он находится, то сам он находится крайне далеко от этого пульта или из каких-то неведомых нам принципиальных соображений всячески игнорирует это устройство. А устройство это было просто-таки жизненно необходимо на данном спектакле. Любому, даже пострадавшему от медведей человеку ясно, что зал театра Российской армии для мюзиклов подходит слабо – его акустика рассчитана на речь и на «живые» инструменты, а никак не на фонограмму и пение в микрофон. Началось всё с того, что голые стены театра выступили в роли замечательного резонатора, многократно отразили жуткий грохот, доносящийся из колонок, и зверски убили наши уши акустическим ударом.
После такой вот во всех отношениях оглушительной увертюры я с ужасом стал ожидать, когда господин звукорежиссёр испортит первый хит мюзикла – титульную арию «Man Of La Mancha». И должен отметить, что Кривда полностью оправдал мои ожидания, убив песню окончательно и бесповоротно. Бедный Зельдин старался изо всех сил – из своего шестого ряда партера я прекрасно видел, что актёр действительно поёт и поёт, судя по всему громко и хорошо, но ему не оставили никакого шанса быть услышанным широкой общественностью. Просто-таки наступили на горло песне. Колонка, хрипя и надрываясь, музицировала, в то время как певец тщетно пытался обратить на себя внимание…
Что такое компрессор и как его употребляют, этому милому человеку – нашему уважаемому звукорежиссёру, по всей видимости, также не было известно, или он опять-таки всячески скрывал от публики это тайное знание. В силу сего печального факта мы не смогли прочувствовать большинство арий мюзикла – вместо пения нам было предложено прослушать ряд нечленораздельных выкриков взамен громких нот и глухую тишину взамен тихих».
Однозначно, лучше не скажешь. И ведь пели бы — и пели по большей части неплохо — если б получили такую возможность. Особенности зала — не оправдание (вон для того же «Норд-Оста» ведь умудрились акустический шедевр в стандартном советском помещении создать).
Декорации и костюмы.
Вот тут мои эмоции отнюдь не однозначны. Начнём, пожалуй, с костюмов — они хорошие, да. Кроме мелочи: их цветов. Всё такое серенько-коричневое, однотонное, попробуй разбери, где какой герой.
Согласна, «Человек из Ламанчи» — не цирк, чтобы актёры разряжались во все цвета радуги (а такие варианты постановок существовали). Во-первых, соответствие духу эпохи — так одевались в те времена. Во-вторых, вспомним, что мюзикл нами обсуждаемый — это спектакль в спектакле, и роли героев истории о Дон Кихоте как бы исполняют заключённые тюрьмы. Откуда у них попугайские наряды появятся?
Кстати, классическая идея с элементами костюмов (Карраско одевается в плащ поверх одежды заключённого, священник — в накидку и парик и т.п.) решена неплохо. Может быть, не так явно, как в фильме 1972 года, но достойно.
Теперь декорации. Основной антураж — общая тюремная камера, которая посредством поворотов частей стен превращается в то, что нужно по пьесе Сервантеса. Серые каменные стены, подъёмный мост, громыхающий при опускании (но почему-то забывающий издавать звуки при подъёме) и — самое невероятное — огромный вентилятор, возвышающийся над этим всем. Я, конечно, оценила последующее превращение лопастей вентилятора в крылья мельницы, но откуда изначально взялся «кондиционер» сей в тюрьме 16-го века и какую сверхзадачу выполнял?..
Многие хают пневмофигуры, они же надувные домики (точней, три домика, церковь и «туловище» мельницы), которые специально изготовила «НПО Аэроэкология». Зря хают. Домики — прекрасные. Их искажённые округлые формы (да-да, правильно их называют «пряничными») и своеобразная окраска (вот только при ярком сценическом освещении она кажется бело-простыночной) полностью соответствует происходящему — мы же, насколько я понимаю, в воображаемом фантазийном мире Сервантеса и Дон Кихота.
Великолепны и прочие декорации — и поворотные стены, которые то охраняют заключённых, то становятся домом Алонсо Кихано с витражными стёклами, и ярко разрисованный задник с мультяшно-пасторальным пейзажем, в нужные моменты превращающий в ночное небо с тысячами лампочек-звёзд, и маленькая «сцена в сцене», которая то тебе поляна, по которой едут Дон Кихот и Санчо, то комната на постоялом дворе, и подъёмный мост, по которому вводят заключённых в камеру…
Но вот вы знаете, что такое на корове седло? Это когда в добротных стандартных декорациях вырастают добротные нестандартные домики. Я не ем горчицу с пирожными. Поэтому мой мозг не воспринимает такую разницу стилей в «Человеке из Ламанчи».
Будь моя воля, я бы всё оформила в стиле надувных домиков. Вот это был бы треш, вот это было бы неожиданно… А вышел винегрет из несовместимого.
Актёры.
Да, в «Человеке из Ламанчи» участвуют исключительно актёры театра (не считая Ошерова и Гвердцители, но я не к тому веду). То есть, и в ансамбле тоже они — поют, танцуют и чувствуют себя вполне комфортно. А это редкость. Поэтому говорить далее я буду обо всех — точней, о тех, кого видела своими глазами, будь то вживую или в видеоверсии.
Заключённые / Погонщики мулов — длинный список, всех перечислять не буду (см. выше, там все указаны). Как я уже говорила, здесь все как один — артисты театра. Посему резюмирую: для непрофессионалов вполне неплохи, как танцоры и певцы. Единственное, что эту «массовку» можно условно разделить пополам: на помнящих, что они актёры, играющие определённые роли в спектакле, и на тех, кто вышел просто постоять на сцене с постным лицом (ага, от этой картины очень большая польза…). Из первых особенно хочу выделить Константина Днепровского — именно потому, что уж больно он был среди всех этой толпы хорош, ведь и упомянула я о нём потому, что во время просмотра спектакля постоянно за него глаз цеплялся (видите, даже вот сходила на сайт театра и выяснила, что это за отличный актёр в ансамбле запомнился).
Цирюльник / Капитан инквизиции — Александр Миронов. В отличие от того же фильма 1972 года, где брадобрей был самой прелестью и приятно выбивался из общей пресной массы, в ЦАТРА роль этого персонажа — просто выйти, что-то быстренько спеть и отойти на задний план, дабы станцевать в массовке во время исполнения Зельдиным «Золотого шлема Мамбрино» (то есть, цирюльник лишён даже коротенького диалога с Санчо в этой песне). Вокал неплохой — и всё. Больше сказать нечего. Про капитана инквизиции тоже — слишком незначительный персонаж (хотя мог бы быть и пугающим, эдаким воплощением зла). Вроде как, в сценарии есть — ну, пусть выйдет, скажет, что ему там надо, мы не против…
Ключница — Инна Серпокрыл. Нормальный такой комический персонаж. Роль небольшая, певческий голос местами даже прослеживается, здорово и легко танцует, несмотря на комплекцию.
Антония — Татьяна Михина. О, эти неблагодарные роли «голубых героинь» с их розовыми соплями и трогательными голосками и личиками… В случае Михиной мы видим некие попытки склонить эдакую цацу в сторону комичности — это заметно и в «Я так забочусь о нём», и в финальной сцене у кровати Кихано. То бишь, в отличие от антониеподобных близняшек, мы даже наблюдаем небольшие зачатки характера персонажа, а не просто аморфную амёбу. Голосок слабоват — но такая Антония, в интерпретации ЦАТРА, в принципе, и должна петь тоненько и тихенько.
Мария / Жена хозяина — Светлана Садковская. Персонаж, лишённый микрофона. Поэтому её реплики (нет, не пение, у Марии нет вокальных партий) слушались тише всех. Кстати, каждый раз, чтобы что-то сказать, Мария выходила на авансцену и прямо-таки выкрикивала фразы в зал, как спортивный молот метала. Так себе роль, ни два, ни полтора.
Клякса / Священник — Вадим Пожарский. Великолепная актёрская игра (и хороший, кстати, вокал) и явный случай проявления шизофрении. Ну, в смысле, что заключённый Клякса — это нечто совершенно сумасшедшее, гиперактивное и даже инфантильное. Когда Клякса берёт на себя роль священника, он остаётся всё таким же милым (вру, становится ещё более милым), но… характер его полностью преображается. А мы ведь помним, что говорим о заключённом, а не о профессиональном актёре. Не могут настолько отличаться друг от друга две ипостаси данного конкретного человека. Это претензия не столько к актёру, сколько к режиссёру — и претензия именно к видению Кляксы, слишком яркого и вычурного, а не священника.
Герцог / Карраско / Рыцарь зеркал — Андрей Егоров. А вот вам и шизофреник номер два — только случай тут ещё более запущенный. Язвительный жёсткий Герцог вдруг превращается в комически-трогательного доктора Карраско. И уж совершенно непонятно, как такой несерьёзный Карраско смог совершить такой жестокий поступок — вырядиться в Рыцаря зеркал и безжалостно демонстрировать Дон Кихоту отражение реальности. Доктор Карраско великолепен — и с точки зрения вокала, и с точки зрения актёрской игры. За ним можно наблюдать бесконечно. Но… только это — не Карраско. Это какой-то другой персонаж, а не холодный и рассчётливый человек, каким по идее является доктор. Ведь Карраско и Герцог — одно и то же. И не стал бы «прокурор» Сервантеса с таким упоением и выдумкой играть предложенную роль — человека, как сказано по сценарию, точно такого же, как сам Герцог. Себя — да. Но не вот этого доктора из варьете. Ещё один минус режиссёру.
Вожак / Хозяин постоялого двора — Герман Юшко (именно его я видела в спектакле). Ой, какой это мощный персонаж в фильме и какой проходной в спектакле!.. В ЦАТРА совершенно непонятно, что властный вожак с таким желанием кидается играть роль доброго хозяина только потому, что скучно — а тут — бах! — и развлечение. Да и характера ни у одной из вариаций нет — то один ходил, на Сервантеса наезжал, то другой ходит, себя хозяином постоялого двора нызвает. Это, кстати, всё относится и к Вячеславу Дуброву, который играл вожака-хозяина в телеверсии спектакля, только Дубров ещё более пресный и безвкусный. А Юшко пошёл дальше — он радует зрителей такой шикарной дикцией, что понять его речь невозможно даже с переводчиком. Хорошо, что сольная песня этого персонажа длится ровно 30 секунд…
Альдонса / Дульсинея — Тамара Гвердцители. Ясное дело, к вокалу Тамары придираться никто не будет (пусть я даже с сомнением отношусь к её коронному вибрато). А вот к актёрскому мастерству… «Человек из Ламанчи» стал первой театральной работой Гвердцители — и это великолепно видно. В начале мюзикла Тамара совершенно не справляется с актёрской задачей. Где, скажите, циничная шлюха? Её нет. Есть только певица, старательно выполняющая указания режиссёра (а интонации её порой таковы, что кажется иногда, что Тамара вот-вот запоёт что-нибудь из «Белой вороны»). Зато потом… Потом мне даже понравилось. Страдать у Гвердцители получается явно лучше. Песня «Альдонса» великолепна, а в финале уже привыкаешь и к ораторской манере разговора, и к неуклюжести на сцене. Правда, я жалела погонщиков мулов, которые в сцене изнасилования Альдонсы таскали Тамару на руках туда-сюда — чай, не Волочкова…
Слуга / Санчо Панса — Юрий Сазонов. Это, конечно, непривычно, но Санчо из ЦАТРА не радует нас ни почтенный возрастом, ни завидным телосложением. Милейший такой юноша, скажу я вам (кстати, замечания по поводу возраста и фигуры относятся не только к Сазонову, но и к Ошерову, которого в «Человеке из Ламанчи» я не видала, но вдоволь насмотрелась в любимом театре имени Моссовета; кстати, хоть в программке и указано, что Ошеров является артистом сего богоспасаемого театра, на самом деле теперь это уже не так — не так аж с 2005 года). Персонаж с наиболее продуманным характером и историей — по сравнению с остальными, о которых написано выше. Может, порой несколько суетлив и тем отвлекает на себя внимание, но определённо хорош. Знаете, какой минус? Полное отсутствие голоса. Ага, это в мюзикле. Хорошо, что у персонажа все партии довольно простенькие, а то бы совсем слушать невозможно было. А так — сойдёт. Ибо моё женское сердечко радовалось Сазонову-Санчо весьма усиленно (в смысле, тронул меня персонаж, растрогал, а то мало ли, чего вы тут подумаете).
Сервантес / Дон Кихот — Владимир Зельдин. Вот мы и приступаем к самому вкусному. Ведь, как я уже писала, «Человек из Ламанчи» ставился для этого актёра — народного артиста СССР, человека, которому вот-вот стукнет 94 года. Я так старательно описывала остальные роли и исполнителей, как будто они многое решают на сцене. А ведь это отнюдь не так. Мюзикл ЦАТРА — это настоящий бенефис Зельдина. Прочие актёры просто теряются на его фоне — ну, разве что, кроме Санчо и Альдонсы (и то из-за харизмы самой Гвердцители). Эдакое продолжение декораций — но на ножках.
Если честно, когда я смотрела на Владимира Михайловича, у меня в голове крутились две мысли-цитаты: «Вы знаете, кто этот мощный старик?» — и: «Гвозди б делать из этих людей: крепче б не было в мире гвоздей». Ну, не по-ни-ма-ю я, как можно в таком возрасте так держаться, так говорить, так петь, так играть… Не по-ни-ма-ю!
Вы знаете, я видела почти столетнего Николая Анненкова в Малом театре, сейчас частенько созерцаю в Моссовете Анатолия Адоскина, который по сравнению с Зельдиным «мальчишка» — ему 81 год… Так вот: это просто несравнимо! Когда человеку скоро сто лет исполнится, а он почти три часа находится на сцене (ну, не три, два — в общей сложности) и не сидя, а постоянно перемещаясь по сцене… Ещё и поёт при этом, и разглагольствует — а вы пробовали петь на ходу, да не одну песню, а целый мюзикл? Так, чтобы дыхалка не сбилась, особенно, если после пения что-то говорить надо?
Да, движения Владимира Михайловича уже не столь быстры — но легки. Да, с дикцией возникают проблемы (особенно со звуком [с]) — но, чёрт подери, для возраста актёра этот «недостаток» равен идеальной дикции! Каждое слово Зельдина понятно — ведь он сам прекрасно знает проблемные места и, будучи замечательным актёром и умным человеком, старается справляться с вражеским [с] так, чтобы слушатели не несли потерь. А голос — тембр голоса? Где старческое дребезжание, я вас спрашиваю? Почему я слышу голос шестидесятилетнего — максимум! — человека? Почему этот человек поёт так, как будто он — профессионал в этой области? (Да-да, знаю я и про «Учителя танцев», и про прочее, но Зельдин — актёр, а певец уже потом.)
Образ Кихота-Зельдина лично мне очень понравился. Ему веришь. Не задаёшь ненужных вопросов, совсем ли герой сумасшедший или же живёт в фантазиях. Он вот такой. И вот такой его мир. Владимира Михайловича называют последним Дон Кихотом — именно самого актёра. То бишь, Зельдин играет персонажа, близкого ему по духу (спектакль с спектакле и в спектакле: Сервантес тоже предлагает заключённым близкие их мировосприятию роли).
Один минус: этого Дон Кихота не жалко. По крайней мере, я ощущала только гордость и радость, глядя на Зельдина. Нужно сходить на «Человека из Ламанчи» ещё раз — думаю, тогда я смогу воспринимать уже героя, а не исполняющего роль актёра (если вы поняли, что я имею в виду, как говорят в американских фильмах; я просто уже сама в словах путаться начала).
И, если честно, я весь спектакль ждала, что Зельдин хоть раз запнётся, хоть в одном месте забудет слова — текста-то у него ого-го, и песенного, и, особенно, разговорного — больше, чем у всех остальных героев, вместе взятых. С улыбкой счастья резюмирую: фигушки мне. Владимир Михайлович находится в здравом уме и твёрдой памяти, завидуйте.
Что самое интересное, в данный момент готовится спектакль к 95-летию актёра — да-да, с Зельдиным в главной роли. Неугомонный!..
Постановка и хореография.
Вот тут можно всё разнести к чёртовой матери. Начать критиковать — и не остановиться. Пройтись и по режиссёру Гусману, и по хореографу Олегу Николаеву.
Да, частенько мало динамики. Да, танцы больно просты и невычурны. Да, мы не увидим того, к чему нас приучили современные мюзиклы, — мы не увидим шоу. Мы посмотрим спектакль, причём, поставленный так, как будто на дворе годы 70-е прошлого века.
А теперь позвольте задать вопрос — это плохо?
Конечно, зритель, взращённый на «Ромео и Джульетте», «Нотр-Даме» и том же «Норд-Осте» будет мягко говоря разочарован. Нет, «Человек из Ламанчи» не выглядит любительской постановкой. Он несовременен, он — дитя прошлой эпохи.
Итак, предаём Гусмана анафеме, рассказываем направо и налево, какой он бездарный режиссёр, советуем ему ознакомиться с новейшими достижениями в мире мюзиклов? А стоит ли?
Давайте вспомним, что «Человек из Ламанчи» был поставлен специально для Зельдина и под Зельдина. То есть, «раритетность» исполнителя главной роли вполне оправдывает винтажность постановки. Они гармоничны. Представьте себе Владимира Михайловича в огнях и фейерверках, в шоу. Глупость, да?
А если бы остальные персонажи бегали, прыгали, перемещались по сцене со скоростью ветра, танцевали канкан и брейк-данс? Как смотрелся бы на их фоне уже не столь юркий народный артист? А ведь мюзикл, напомню, по сути — его бенефис, он должен возвышаться над всеми каменной глыбой.
Сейчас так и происходит. Зрители идут на Зельдина — и получают его в избытке.
Чего стоит хотя бы тот факт, что в антракте я видела уходящими из театра всего человек десять! А ведь на самом качественном спектакле или мюзикле в перерыве к гардеробу обычно тянется немаленькая струйка народа.
Это — уважение. Это — понимание, что данный спектакль относится к категории «надо видеть». Это — удивление и преклонение перед великим артистом и человеком.
Поэтому не стоит сравнивать «Человека из Ламанчи» с другими мюзиклами. В ЦАТРА мы смотрим уникальный по сути своей спектакль. Прочее — вторично.
Ведь не просто так заглавной песней в «Человеке из Ламанчи» стала не привычная к роли таковой про Бродвею «The Impossible Dream» («Мечтать…»), а «Man of La Mancha» («Это я, Дон Кихот»). Потому что искренне веришь Зельдину, когда он поёт: «Я живу, буду жить, не могу я иначе, — за всех и себе на беду!» Будет. Точно говорю.
***
И напоследок несколько рекомендаций тем, кто решил впервые посмотреть «Человека из Ламанчи». (UPD. от 10.07.2021. Ааааай, какая неактуальная прелесть! Оставлю для истории. Но вы ж понимаете — сегодня и Зельдина, увы, нет, и спектакля… И курить в театре нельзя… И Достоевскую открыли…)
- Этот спектакль нужен, во-первых, тем, кому важно посмотреть на Владимира Зельдина. Не сравнивайте мюзикл с другими — созерцайте живое чудо.
- Если вы не знаете, кто такой Зельдин, но на всю голову болеете мюзиклами, вы и без моих советов сходите на «Человека из Ламанчи». Просто помните, что Владимир Михайлович родился в 1915 году и удивляйтесь…
- Билеты покупайте заранее. Это раньше можно было за пять минут до спектакля ворваться в фойе и купить в кассе билет. Сейчас театры забиты под завязку, а на «Человеке из Ламанчи» всегда аншлаги.
- Постарайтесь купить билет как можно ближе к центру зала и как можно ближе к сцене. Так вы и услышите что-то, и увидите. Партер ЦАТРА идёт почти без уклона, поэтому за десятым рядом придётся вытягивать шею аки жираф, а амфитеатр наоборот корчит из себя Колизей — в принципе непонятно, как оттуда что-то люди рассматривают. Кроме того, зрительный зал загибается по типу подковы — надо ли вам смотреть на спектакль сбоку?.. Центр — и только центр.
- ЦАТРА расположен достаточно далеко от метро. Если вы идёте в сей театр впервые в жизни, приедьте на Новослободскую/Менделеевскую где-то за час и не постесняйтесь спросить у людей, в какую сторону топать (иначе догадаться нереально). Пешая дорога занимает 20 минут — по крайней мере, столько я шла в обратную сторону уверенным шагом за толпой людей (к своему стыду должна признать, что до прошлой пятницы ЦАТРА оставался одним из немногих московских театров, куда судьба меня ещё не заносила). У метро есть маршрутки — лучше едьте на них, уточнив у водителя, довезёт ли. Ну их, эти шарады…
- В ЦАТРА до сих пор действует заклинание: «Возьмёте бинокль — получите одежду вне очереди». Это, скажем, в Моссовете выстроятся две очереди — одна с биноклями, другая — без. И бог знает, какая будет короче. В ЦАТРА я обошла длиннющую вереницу людей, протянула бинокль и — была такова. Кстати, бинокль в Театре армии — вещь нужная. Особенности зала я уже описывала (ряда с восьмого партера лично мне бинокль бы не помешал), а режиссура спектакля часто «скучивает» исполнителей в одной точке, поэтому навёл бинокль — и созерцай себе.
- Очереди в женский туалет нереальные, но у метро есть Макдональдс… Делайте выводы!
- Ещё один совет для дам. Курилка в женском туалете, во-первых, маленькая и неудобная, во-вторых, как я уже сказала, наличествует гигантская очередь, а не очень приятно, когда противники табакокурения гундят у тебя над ухом. Поэтому идём в мужскую курилку — с другой стороны холла. Она представляет из себя внушительных размеров зал с диванчиками, и, примостившись у окна, вы совершенно не смутите зашедших пописать джентльменов (дверь в туалет далеко, а девушек в этой комнате для курения предостаточно, не беспокойтесь).
- Совет для невротиков типа меня. Будьте готовы к тому, что в ЦАТРА очень старые и скрипучие кресла. При малейшем движении они начинают петь, что твои соловьи. Постарайтесь не обращать внимания.
- Если вы ходите на мюзиклы только с диктофоном, заранее знайте, что вряд ли что-то дельное в результате получится. Спасибо расположению колонок, лично я на своей записи могу расслышать только скрип кресел и кашель (тут уж спасибо зиме). Силы обычных диктофонных микрофонов не хватает. Легче постараться выйти на звукорежиссёра и напроситься на запись через пульт, чем попробовать сдиктофонить нечто удобоваримое собственными силами.
- Внимательно смотрите на сцену и запоминайте. Будет, что рассказать потомкам (вот моя мама мне так вещает о виденных ею стариках Плятте и Раневской). ;)