…вообще, изначально я планировала написать ещё один ничем не примечательный отзыв о двух свеженьких просмотрах «Суперзвезды» — от 13 февраля и 9 марта. Собиралась в очередной раз признаваться в любви к спектаклю, воздевать руки к небу, вопя, как меня в последнее время радует Гусева-Магдалина, распластываться под столом, распевая оды прочим артистам… Вон, даже иллюстрации приготовила стандартные — просто с поклонов (и пусть они и будут тут — почему нет, рок-оперу-то я посещала, как ни крути).
Но скажу я совсем о другом. И много бы я отдала, чтобы не писать об этом.
6 марта нас покинул первый исполнитель роли, Тот Самый, а для многих — Единственный Иисус — Олег Казанчеев.
Я не умею говорить о таких вещах, и для меня очень важно, что я просто решилась посвятить эту страничку Олегу. И пусть в юности я не смогла до конца проникнуться его персонажем (подростки максималистичны и толстокожи, увы) — сейчас уже, пересматривая дрожащие, расплывающиеся видео, я понимаю, насколько это было тонко и точно.
Но даже для меня Казанчеев остался однозначной иконой спектакля. И его потеря стала таким сильным душевным ударом, что я до сих пор не могу поверить в правдивость произошедшего.
Мне кажется, Иисус Олега был наиболее близок к тому, которого мы знаем по Библии. Он был средоточием мудрости и всепрощения, и в те страшные 90-е он стал неким гласом, ведущим к свету.
Да что там, я же часто рассказываю, как мы, я и сестра, дети ещё, с собственной мамой шли с «Суперзвезды», а в районе Концертного зала имени Чайковского нас обогнали бритоголовые парни в кожаных куртках, удиравшие от стрелявших в них милиционеров. Да, почти в центре Москвы. И, да, эти замечательные люди стреляли, не переживая о том, что где-то на линии огня затесались мы, грешные. И, знаете, несмотря на испуг, ничего такого сверхъестественного в происходящем мы не заметили.
Сейчас я наиболее отчётливо понимаю, что тому времени был необходим именно такой Иисус. И я искренне надеюсь, что хоть кому-то он указал путь, пускай не истинный, но наиболее правильный.
Спектакль 9 марта стал некоей данью памяти Казанчееву. Он был как-то по-особенному душераздирающ, нервичен и правдив. «Гефсимания» прозвучала как театральный памятник Олегу — и за это низкий поклон Евгению Вальцу.
А после поклонов были слова Валерия Ярёменко — и весь зал встал и аплодировал, воздавая дань памяти артисту, который для значительной части театральной публики был и остаётся явлением.
И вот мои фотографии… Куда без них? Пока живёт «Суперзвезда» — в ней живёт Казанчеев. Они неразрывны.
Гроб Павла Осиповича Хомского выносили из дверей театра под эпилог «Суперзвезды» — и я теперь не могу слушать эту музыку без слёз. Но отныне весь спектакль стал для меня живым монументом. И строю, при котором родился. И тем самым 90-м. И артистам, которые покинули нас. И даже моей юности (пусть в рамках вселенной это так, неважно, но для меня-то ой как основополагающе).
Нет-нет, я не утверждаю, что нужно приходить на «Суперзвезду» и рыдать. Она — не для того. Просто вот сейчас так сложилось. И нужно было размышлять и вспоминать.
И пока судьба даёт шанс видеть эту рок-оперу, я останусь с ней. Для меня это — важно.
Спасибо. Спасибо что пишешь. Что так пишешь.