«Преступление и наказание»: второй блок настал…

«Стерпится — слюбится», «от ненависти до любви — один шаг», «ёжики плакали, кололись, но продолжали жрать кактус» — это всё о «Преступлении и наказании» Театра мюзикла и моих с ним романтических отношениях. И нагло процитирую себя же: «В общем, этот мюзикл — он как оливки. По первости — гадость редкая, а потом, знаете ли, втягиваешься и даже удовольствие получать начинаешь». Или вот мисс Екатерина отлично сказала: «Для меня ПиН — это как какой-то уродливый человек: смотреть неприятно, но, блин, притягивает».

Ну да, все уже догадались, что я снова посмотрела «Преступление и наказание». В четвёртый раз (и ещё пойду, даже не отговаривайте). Зачем мне это надо было? Во-первых, очень хотелось поглядеть, что же изменили в постановке по сравнению с премьерным блоком (в частности, новая ария Раскольникова покоя не давала). Во-вторых, то ли стокгольмский синдром разыгрался, то ли жизнь мёдом показалась, а то ли я действительно слишком сильно соскучилась по спектаклю (кто бы сказал — не поверила), но особенно — по артистам.

А в-третьих, переставайте уже искать логику в моих поступках (а я вас знаю, есть любители). Я — птица вольная, куда хочу — туда лечу. :)

Поскольку я написала уже два весьма многословных отзыва о «Преступлении и наказании», то повторяться не буду. О спектакле как таковом читайте, перейдя по ссылке из предыдущего предложения. Сегодня же я планирую порассуждать о нововведениях постановки и о полученных мной эмоциях.

В общем и целом спектакль остался тем же, что и был. О ряде мелких новинок, порадовавших меня, умолчу, ибо пока не знаю, решение ли это постановочной труппы или же находки исполнителей ролей (особенно это касается Раскольникова-Беляева). Заинтриговала и причёска Сони — Мария Биорк лишилась девичьих косичек, зато уместно скромно забрала волосы в хвостик в финале.

Два момента отмечу особо. Конечно же, это топор на селфи-палке в руках у шарманщика-Достоевского в песне «Седьмой час». На мой взгляд, получилась иллюстрация к высказыванию «лучшее — враг хорошего». Да, прежде я с грустью смотрела на летающий топор и жаждала, чтоб его сделали каким-то более… весомым, что ли. А не просто неоновый контур чтоб порхал над головами ансамбля и первых рядов. Бойся своих желаний! Теперь топор объёмен и почти настоящ, его рукоятка пышет адским пламенем, а топорище раскалено добела. А ещё орудие убийства технологично вращается вокруг своей оси.

Но как-то это всё выглядит несуразно и излишне… И вращение это постоянное… Прежде после вопроса: «А ты убил бы?!» — топор активно отталкивался, проворачивался и летел дальше. Сейчас артисты только обозначают взмахами рук изгнание топориного фантома, и не хватает лично мне какой-то людской экспрессии и призрачности крылатого топора. Как будто бы ансамблю сказали: «Вещь — дорогая, кто дотронется — премии лишим!» Подтверждением сему стал в моих глазах и тот факт, что над зрителями топор не летал. Здорово ж было. И вот, вроде, мелочь, а сцена, которую я любила, стала выглядеть проще.

И как раз следом — новая ария Раскольникова. (И, чтоб два раза не вставать, завершу рассказ о топоре-летуне: как-то непонятно закончилась сцена. В прошлом блоке было яснее, что финальный вопрос про: «А ты убил бы?!» — был обращён к Родиону Романычу. На сей же раз Раскольников был не освещён светом прожекторов, и я зуб даю, что часть зрителей даже не осознала, что он у себя в комнате находится. Воздел шарманщик шест, вымолвил реплику, погасил топор и ушёл. А там и Родион запел что-то своё зачем-то.)

Так вот, новая ария. Я пока не знаю толком, как к ней относиться. Она, пусть и включает в себя мелодические цитаты из иных песен, очень отличается от остального материала музыкально. И это полбеды («Привыкну!» (с) Раскольников). Самое сложное для понимания — тот факт, что Родион Романыч в этой песне говорит не совсем о том (или же совсем не о том), что пропагандирует два спектаклевых часа.

Всю дорогу на знамёнах Раскольникова лозунг о человеке и твари дрожащей, а тут он по какой-то причине заводит про добро и зло, про то, что когда-то всех людей любил, а они, гады такие, оказались редисками распоследними, и прочее, и прочее, и прочее… Ну да, вроде как, в итоге он приходит к выводу, что старуха — зло, и её надо тюкнуть по темечку (это важно, ибо в первой версии сложно было понять, с чего товарищу студенту вообще в голову взбрело в убийцы податься). Но я повторю: размышления о добре и зле несвойственны герою во всё остальное время. Им иное движет. И уже следующая песня — дуэт Родиона и шарманщика — приклеивается к новой арии с трудом. Ибо там текст остался прежним, соответствующим изначальному персонажу.

В общем, разведу руками. Ну, да, артистам, исполняющим роль Раскольникова, добавили новую песню — это хорошо. Попытались объяснить сверхидею персонажа — так вообще замечательно. Плохо, что её «как прибили — так и держится».

И не будем забывать про мою любовь, мою печаль — звук в Театре мюзикла. Несмотря на то, что он был на этот раз просто великолепным (если сравнивать с предыдущими просмотрами и делать скидку на ценимый всеми нами зал), разобрать слова впервые слышимой арии было, мягко говоря, проблематично. И мне сильно повезло, что я остальные песни знаю. (А нет, не устану о звуке Театра мюзикла писать — ну, сесть и плакать же…)

И ещё одна новинка. Я в прошлом отзыве писала: «…прилюдное возвращение на должное место трусов — это как-то зря и перебор. Ну, просто некрасиво. Это при том, что там далее следует интересно и иносказательно поставленный половой, простите, акт с двумя мужиками — а трусы зачем так в лоб?..» Так что вы думаете эти прекрасные люди сделали? Вычеркнули твёрдой рукой момент с трусами? Садитесь, двойка! Они видоизменили последующую сцену так, что теперь она строго 18+. И знаете что? Сама не верю, что такое пишу, но лучшего и придумать было нельзя.

Каждое звено встало на своё место, и творящаяся на сцене жесть приобрела законченный вид. А уж как зазвучали благодарственные слова Сони… Да, тут я пугаю сама себя и признаюсь: это всё нельзя показывать живым людям, но уж если и выносить на подмостки, то именно в таком варианте.

Остальные новости в рамках «Преступления и наказания» меня столь сильно не зацепили (да я, небось, и не заметила половину… если их, нововведений, вообще было много). Топор — новая ария — 18+. Зря — не знаю — правильно. Прочее изучайте сами, хорошо?

Настало время рассказать о моём впечатлении от «Преступления и наказания». А ведь я поражена. Понятно, что спектакль живёт и развивается, что артисты ищут и находят себя в нём, что отшлифовываются новые грани… И, выходит, рок-опера даёт возможность актёрам работать столь глубоко, что только восхищаться молча и остаётся. Да-да, можно как угодно относиться к постановке целом (а я вот к ней именно так, как угодно, и отношусь), но работа труппы «Преступления и наказания» меня убила напрочь.

Понятно, что я смотрела спектакль уже в четвёртый раз и, как я уже намекнула, эффект привыкания для меня — мощнейший. Да и я просто уже знаю, что в следующий момент будет такая сцена, что под пол бы закопаться и не отсвечивать. А вот что думают зрители, посетившие «Преступление и наказание» впервые, не берусь предполагать. Впрочем, кривлю душой — и я сама ещё совсем недавно была зелёным новичком, и других подслушиваю. Люди в шоке, людям странно и необъяснимо. Однако работа артистов даёт те необходимые в театре эмоции, которые заставляют публику сопереживать и аплодировать. И сейчас, когда спектакль уже худо-бедно встал на рельсы, зрителям гораздо проще принимать показываемое, чем нам, лицезревшим «Преступление и наказание» сразу после его рождения.

А вот что я почти забыла — так это ощущение тягучей безысходности от происходящего на сцене. Сейчас оно ещё беспросветнее стало. Кто там до сих пор угорает, что «Преступление и наказание» представили в виде мюзикла — «развлекательного» жанра? Сходите, «повеселитесь», что ли, уже. Расширьте горизонты.

Резюмирую. Да, я начинаю любить «Преступление и наказание». На это мне потребовалось четыре просмотра. Раньше просто что-то нравилось, что-то — нет, что-то вызывало фейспалмы, а что-то — искренний восторг. Но я сразу призналась: постановка пусть и спорная, но очень качественная и высокоуровневая.

Сейчас я тоже не могу сказать, что «Преступление и наказание» — спектакль моей мечты. Но он за один вечер в эмоциональном плане дал мне столько, что уже хочется ещё. А спасибо за это я могу сказать только им — прекрасным артистам, живущим на сцене. Ну, и оркестру с волшебным дирижёром (а на сей раз был мой любимый Иньков) во главе.

И, заметьте, я пишу исключительно про себя. Если обычно я с полной ответственностью рекомендую посетить тот или иной спектакль (или же яростно советую держаться от него подальше), то тут я умываю руки и говорю: да, блин, решайте сами, идти или не идти. Если что — я не виновата, сами ответственны за происходящее.

А я… Так я уже писала в самом начале отзыва: побегу ещё, размахивая руками и выкрикивая гип-гипы. Тем более, что новые вводы уже вот-вот, на носу. Да ещё какие!.. Артисты в «Преступлении и наказании» — наше всё!

Ну, как же я умолчу об этих виртуозах языка речи и тела?.. Пара слов об актёрах.

Ансамбль. Он прекрасен традиционно. Конечно, непривычно было видеть вместо шикарной Пивко замечательную Перову, а вместо одной Карины — Адегамовой — другую — Татаршао. Но кто сказал, что это меня расстроило? Всех люблю. И спасибо за возможность порадоваться тем, кто прежде скрывался от моего взгляда. (И ещё раз деньрожденные поздравления Андрею Вальцу.)

Теперь — поимённо.

Мужик в красной рубахе — Алексей Петрухин. Вот просто обожаю. Тут всё — и актёрская игра, и вокал, и блеск в глазах. А сцену «майдана» я выдерживаю только из-за того, что Петрухин — единственный, кто в ней с открытым лицом, без балаклавы (Раскольников не считается — он на другом берегу). То есть, этот кусочек целиком и полностью отдан на попечение «мужика в красной рубахе». Тот случай, когда не слишком большую, как кажется, роль делают алмазом.

Уличный музыкант — Марат Абдрахимов. Ну, так же нельзя! Так категорически запрещено! Как можно делать второстепенного персонажа главней некоторых главных?! И при этом — не перетягивая на себя одеяло, не пережимая и будучи достоверным в каждом моменте?! Блок плоских шуток закончен, теперь серьёзно. В спектакле — аж два нарратора-рассказчика. Эдакий свыше — шарманщик. И сниже, из народа — музыкант Марата. Если шарманщик вещает о духовном (пусть я до сих пор не понимаю его), то уличный музыкант повествует о сиюминутном. Он — народное СМИ, отражающее мнение о происходящем простых обывателей. И оба они, и шарманщик, и музыкант, управляют бытием. Так или иначе. Марат абсолютно прекрасен в своей роли. Увы, ему не дали возможности продемонстрировать вокальный талант. Ну… ждём ввода на новую роль, а поскольку представить себе не можем даже в самых смелых мечтах, как это будет, то ждём с особенным нетерпением!..

Шарманщик — Андрей Гусев. Кажется, в прошлых отзывах я о нём не писала. А вот зря и ай-яй-яй мне. Персонаж, конечно, идиотский странноватый, ибо сам себе ударно противоречит, но тут что главное? Быть чуть свыше и сбоку. Эдакий пафосно-исторический глюк Раскольникова. А глюку можно всё. И главное, мне нравится вокал.

Мармеладов — Антон Дёров. Видеть Дёрова на сцене — всегда счастье. Понимать, что в длинном спектакле у него по сути одна сцена — горе горестное. Я понятия не имею, зачем нужно было оставлять этого персонажа в спектакле, если линия Мармеладова вырезана вся (песня с рассказом о жизни тяжкой не может считаться линией). Ну, разве что нас, любителей артиста Дёрова, порадовать. Спасибо. Буду считать, что лично для меня создатели спектакля старались. А Антон — он делает свой «остаток» роли так, как будто ему завтра номинироваться на Оскар и победить с большим отрывом. Да, я традиционно хочу больше Мармеладова!..

Порфирий — Владимир Ябчаник. Когда я выбираю дату похода на ПиН, я очень большое внимание уделяю исполнителю роли Порфирия Петровича. Ибо я, конечно, уважаю Ефима Шифрина, но его видение персонажа полностью диссонирует с моим внутренним миром. Такое случается. А вот товарищ Ябчаник — совершенно иной коленкор. Знаете, до «Преступления» я его вживую ни разу не имела счастья лицезреть — только видео включала да аудио слушала. А он же прекрасен. Этому Порфирию я верю. Я его понимаю. Он не гад — у него работа такая. А там, знаете ли, профессиональное выгорание, поиск развлечений в будничных событиях, вот это всё… Страшный тип, потому как — а леший знает, что у него на уме. Он, простите, веселится или всерьёз?.. Плюс вокально Владимир меня радует. Просто вот МОЙ Порфирий.

Свидригайлов — Александр Маракулин. Мне что было нужно? Понять, кто мне душевнее — Маракулин, которого я видела на первом походе на ПиН, или Вальц, который впечатлял меня два остальных раза. Вывод сделан, и я его озвучиваю: простите меня, фанаты Маракулина (к которым отношусь и я). Александр — прекрасен, божественен, непередаваем — но Вальц для меня лучше. У Маракулина, правда, получается такой страшненький дьявольский персонаж, исчадьице адика, который заставляет мурашки бегать по телу. Евгений более зажигающ и танцевален. Александр — этот одним движением брови укладывает половину партера в штабеля. Евгений — он гад от мира сего. Александр вызывает мысли о чёртиках и котлах. Но! Маракулин влезает в данную роль, как во вторую кожу (я это, кажется, некогда говорила уже). Это круто, это великолепно. Нет, не потому, что артист — он вот такой же. Просто это его епархия. Вальц же, как кажется со стороны, играет «на чужом поле», и потому постоянно находит очередные неизведанные грани своего героя. Я не зря обожаю Маракулна: он в качестве Свидригайлова фееричен. Но ДЛЯ МЕНЯ в этой роли чуть точнее и интереснее Вальц. Так, собственно, я о чём: если вы выбираете состав, и вам светит тот или иной Свидригайлов, махните рукой и идите на любого. Красавцы же.

Соня — Мария Биорк. Металлическая Соня. Соня — Железный дровосек. Эдакий титан духа. Но прежде я писала, что своим сольником она будет вгонять зрителей в слёзы, а сейчас я это вижу (и сама почти рыдаю). Божечки, что за вокал!.. Но это ерунда, главное — проживание роли. Биорк не стала мягче. Но она стала разноплановее. Если прежде мне казалось, что она — локомотив, движущийся по прямой, то сейчас она меня буквально покорила. Она нашла свою Соню — живую и отвечающую на вопросы, почему её жизнь сложилась вот так. Да, никуда не делся идиотский странный дуэт в тюрьме про «люблю, трамвай куплю». Ибо он вытекает почти из ниоткуда. Но теперь даже ехидная я в него верю. Потому как в нём главную скрипку играет Соня (Раскольников — так, подпевает; там от женщины всё зависит). Просто стоячие овации от меня минут на пятнадцать. Я знаю, что некоторые личности не хотят идти на Биорк из-за её жёсткости. Поверьте: уже можно. Теперь всё безупречно — или около этого.

Раскольников — Станислав Беляев. Ну подумайте сами, смогла б я уговорить кого-либо вытащить меня в театр почти сразу с самолёта?.. Ну, только если в главной роли что-нибудь шикарное. Например, Беляев. Стас поразил меня в прошлый раз — когда он только-только вводился. Теперь же это было произведение искусства (не люблю громкие слова, но тут иные не встают). Именно гражданин Беляев по большей части сотворил для меня эмоциональный фон спектакля. Я наконец-то осознала, что происходит с Родионом в сцене «допроса» Порфирия. Да и иные моменты — я их поняла!.. Это был огромный, серьёзный труд. И я сейчас жажду увидеть иных Раскольниковых — чтобы сравнить со Стасом (двоих из трёх я прежде видела, но это же было в самом начале). Ну, да, я — мазохистка… или краевед. У меня просто нет слов, чтобы описать Раскольникова-Беляева. Понимаете, этот человек победил постановку!.. (Ну, кроме дурацкой сцены с автоматной очередью, которая мне в кошмарных снах будет сниться…) Он подмял её под себя и сделал почти везде человекопонятной (а где нет — спасибо звуку). Основные мои восторги сейчас — именно Стасу. Какой же он… Раскольников!..

Давайте ещё раз. Я не хвалю «Преступление и наказание». Я просто пишу, что сейчас, на данный момент, после четырёх просмотров, полюбила то, что было. Я не уверена, что люди «со стороны» оценят постановку так же. Ибо они не знают артистов, не могут сходу проникнуться ими… да и вообще. А я заражена любовью к труппе и имею возможность вычленить работу актёров из происков режиссёра.

Потому я просто замолкаю, показываю фотографии с поклонов и удаляюсь. Я ж — не показатель. Я — жертва театра. Давайте мне молоко за вредность!