«Лакейские игры» — комедия иного толка, сердитая. Долгие годы унижений и страха превращали людей не только в рабов, но и в лакеев. Лакейство разъедает души, оно, я боюсь, передается по наследству и, как инфекция, поражает тех, кто попадает в ее орбиту.
Когда мы изживём из нашей жизни лакейские игры, и изживем ли?
Эмиль Вениаминович Брагинский, «Почти смешная история и другие истории для кино, театра»
Молодой, но весьма продуктивный режиссёр Александр Карпушин уже не впервые сотрудничает с Театром Романа Виктюка. На сей раз он обратился к пьесе Эмиля Брагинского под названием «Лакейские игры». Крайне интересно, что же могло заинтересовать постановщика, лично не заставшего отпечатанные драматургом в далёком 1989 году на бумаге реалии угасающего СССР, в этой остросоциальной истории? Сам Карпушин принципиально не общается с прессой, но, мне кажется, разгадка лежит на поверхности — и крайне печально, что она, действительно, весьма поверхностна.
Кстати, полностью название спектакля звучит так: «Почти смешная история (Лакейские игры)», а ведь «Почти смешная история» и «Лакейские игры» — абсолютно разные пьесы Брагинского. Почему постановка получила «двойную фамилию», сказать не могу, предлагаю принять этот факт как данность.
А фабула вкратце такова. Дом для приема Особо Важных Гостей (что-то типа санатория для больших шишек). Сюда устраивается на работу молоденькая официантка Ася Мартыненко (Анастасия Якушева). Девушка погружается в атмосферу местечковых интриг, тех самых «лакейских игр», в которых верховодит всемогущая Римма Петровна Крутилина (Людмила Погорелова) — директор Дома. «Свита» Крутилиной — несколько пугающие и почти на всё готовые ради своей «госпожи» дамы, доктор Зобова (Анна Подсвирова), горничная Тамара (Анна Нахапетова) и изначально бывшие у Брагинского мужчинами, но в Театре Виктюка тоже обретшие женский пол шеф-повар Пряник (Владислава Крюкова) и охранница Василиса Ивановна (Олеся Быкодерова), эдакий клубок змей в сопровождении безымянных и почти безликих юношей-клевретов (Андрей Лукьянов, Владислав Сыровацкий, Сергей Абаев, Жан Силантьев, Кирилл Ледовский), — в нужное время послушно делает свои ходы. Задача простая: прощупать новенькую и переломать её под себя, под реальность Дома.
И вдруг начинается эдакая сказка про Золушку: гость Дома, Особо Важная Персона Георгий Никитич (Иван Иванович) обращает своё высочайшее внимание на Асю, начинает оказывать девушке знаки внимания и, в итоге, укладывает её в свою постель. Так что же это — внезапное счастье или… один из раундов жестоких «лакейских игр»?..
Сюжет весьма привлекателен, а главное — он кажется абсолютно актуальным и в наши дни. Впрочем, это только с первого взгляда. Казалось бы, лакейство как явление, желание занять тёпленькое местечко, раболепство перед тем, кто сильнее тебя, никуда не делись — и вряд ли исчезнут. Только вот жизненные-то реалии сегодня — совсем иные. Сама «обёртка» — в советские времена великая удача и почти недостижимая возможность влиться в ряды обслуги подобного Дома — сейчас не смотрится таким уж желанным «призом», ибо есть иные, более простые и приятные духу и телу, способы обрести сладкое существование.
И многие предпочтут уволиться из столь токсичной обстановки, которую описывает Брагинский, нежели терпеть выходки Крутилиной со товарищи. И вряд ли даже самое ядовитое «змеиное логово» сотрудников пойдёт на то, что смотрелось утрированным даже в конце 80-х.
Потому моё сознание никак не соглашалось перекладывать (как того, думается мне, жаждал постановщик) увиденное в спектакле на современные реалии. Это когда-то тогда было актуально, знаете ли, в сравнительно недавнем прошлом. Выкрикивая лозунг: «Мы — не рабы!» — люди стремились выслужиться получше, гнуть спину поактивнее, дабы, подобравшись поближе к кормушке, вычерпать из неё максимум.
Теперь проблематика пьесы — не универсальная, а узконишевая (ибо, повторюсь, лакеи как таковые никуда не денутся, но вопрос в их количестве… и качестве), и какие-нибудь куда более распространённые «офисные игры» основываются на иных правилах и имеют в корне отличающееся психологическое наполнение. (Я понимаю, что сейчас кто-то решит попенять на меня за «социальную слепоту» и нежелание видеть вокруг себя «лакейство глобальное», не профессиональное, но, скажем так, бытовое, однако… Повторюсь: я не вижу сейчас того, о чём говорил Эмиль Вениаминович. Есть свои «спецэффекты», но «это уже совсем другая история»…)
Да, возможно, это всего лишь моё впечатление, опирающееся на определённый жизненный опыт, и вы, исходя из иного базиса, можете со мной поспорить и заявить, что, нет, я ошибаюсь, а «Лакейские игры» — максимально актуальная вещица. Я же продолжу стоять на своём: Александр Карпушин, видимо, в силу молодости не очень представляя реалии 80-х, скалькировал описанные Брагинским события на текущий год и умудрился не заметить отличий. Что ж, если сей факт кому-то не мозолит глаза, и никаких диссонансов не возникает — отлично. Я же буду рассматривать «Лакейские игры» не как бьющее в цель откровение, а исключительно как исторический артефакт на театральной сцене: красивый, стильный, мощный и оригинальный.
Станет ли от этого спектакль менее значимым и «проходным»? Для меня — нет, ибо режиссёрское прочтение, на мой предвзятый взгляд, однозначно поднимает сие действо над рядом «аналогов». Знатоки уверенно называют Карпушина последователем Романа Григорьевича, находя, что работа молодого режиссёра во многом была вдохновлена постановками Мастера. И это отнюдь не попытка подражать Виктюку, но стремление сохранить наследие великого провокатора, нести его видение театра туда, в будущее.
Торжество света и цвета: яркие платья на фоне белоснежной декорации (художник-сценограф — Владимир Боер, художник по свету — Андрей Дёмин, художники по костюмам — Александр Карпушин, Владимир Боер). Язык тела, поставленный во главу угла (художник по пластике — Артур Ощепков). Каждая мизансцена, даже каждое мгновение оной — как завершённая картина (даже жаль, что спектакль нельзя поставить на паузу, дабы от души поизучать детали). Искренность и правда, поданные в типично «виктюковской» манере речевой утрированности и эмоциональных качелей — от полного внешнего спокойствия и равнодушия до фейерверка чувственности и взрыва страстей. И, конечно же, уникальные артисты театра — пожалуй, в принципе единственные, способные справиться с непростыми режиссёрскими задачами и максимально органично существовать в постановке Карпушина.
Здесь прекрасна и эстетична внешне даже крайняя мерзость — и оттого она ещё страшнее. Впрочем, ничего светлого, доброго и чистого в «Лакейских играх» Брагинский изначально не предусмотрел, и Театр Виктюка не спорит с драматургом, презентуя публике восхитительный и ласкающий взгляд кошмар, способный и повеселить, и заставить кровь стынуть в жилах (история, действительно, «почти смешная», тут не врут).
А как точно, как правильно подан финал! Какой простой, но зрелищный, логичный и атмосферный ход изобрёл Александр Карпушин, чтобы поставить точку! Колесо Сансары пошло на очередной круг — и никто его не остановит (ибо это мы с вами в курсе, что придут 90-е, многое в стране изменится — и кто знает, что там станет с Домом для приема Особо Важных Гостей; Брагинский же и его герои уверены в незыблемости своего бытия).
И пусть я бесконечно долго распиналась о неактуальности материала (и мнения своего не изменила), но не могу не признать: «Лакейские игры» «виктюков» — вещь, оставляющая после себя массу мыслей и ощущений. На что ты готов пойти ради тёпленького местечка? Способен ли переступить через себя? Тварь ты, наконец, дрожащая или право имеешь?
«Почти смешная история (Лакейские игры)» — спектакль со своим неповторимым лицом, который, как мне кажется, при этом будет понятен и интересен каждому. Если вы любите красоту на сцене (во всём: и в «картинке», и в режиссёрских решениях, и в актёрской игре, и, наконец, в самих актёрах — а труппа «виктюков» в этом плане многим театрам сто очков вперёд даст), то это действо — для вас.
…главное — чтобы проблема лакейства в человеческих душах в один прекрасный момент снова не стала звеняще злободневной. И вот об этом тоже можно поразмышлять, посетив Дом Света в Сокольниках…
