— Вам нравится? — робко спросил Ипполит Матвеевич.
— А вам?
Ипполит Матвеевич побоялся и сказал:
— Очень интересно, только Степан какой-то странный.
(И. Ильф, Е. Петров, «Двенадцать стульев»)
Очень предсказуемый ход — использовать в качестве эпиграфа строки из «Двенадцати стульев», говоря о новой версии гоголевской «Женитьбы». Впрочем, в рассуждениях о современных постановках классических пьес (а кто скажет, что «Женитьба» к таковым не относится, пусть первый бросит в меня камень) невероятно сложно избежать опасений, что режиссёр действительно нащупает что-то свежее, своё, а не, гонясь за хайпом и эпатажем, представит на суд почтеннейшей публики «родного брата» ильфо-петровской «Женитьбы» театра «Колумб».
Понятно, что пути существует всего два: или двигаться в том направлении, которое «деды завещали», создавая крепкий спектакль в рамках привычных канонов (хотя для этого у нас есть прекрасный Малый театр, в котором, между прочим, вот уже два года идёт своя «Женитьба»), или углубиться в поиск новой формы. А вот насколько успешными окажутся эти изыскания, будет судить зритель.
22, 23 и 24 февраля (как раз ко дню рождения театра) состоялись премьерные показы «Женитьбы» по версии «Школы драматического искусства». И лично мне было очень интересно, что же скажет нам постановщик, Александр Огарёв, посредством всем знакомых сюжета и текста.
На развороте программки спектакля каждый желающий мог прочитать слова Огарёва: «В интерпретации Николая Васильевича, который сам так и не вступил никогда в брак, выбор избранника становится делом мучительным, связанным с многочисленными «за» и «против» для женщины. А для мужчины важна не конкретика выбора — «кого выбрать?», а альтернатива: брак или внутренняя свобода. В движении, чередовании часто неясных, взаимоисключающих ситуаций, парадоксов, выводов возникает фирменный сплав гоголевского трагизма и гоголевского юмора».
Только вот что удивительно: «Женитьба» ШДИ показала нам много большее, нежели банальное противостояние «мужского» и «женского» миров. Скорей, мы увидели такую болезненную и знакомую каждому из нас борьбу привычного, сложившегося, устоявшегося с ярким, трепещущим, открытым и неизведанным. Это же так сложно — выйти за рамки зоны комфорта, чтобы оказаться в некоей новой позиции, где совершенно никто не гарантирует вам прежних благ — даже если они и заключались всего лишь в сохранении стандартного равновесия.
Первая сцена спектакля дискомфортна и даже неприятна: мы попадаем в дом Подколесина, эдакий аналог жилища семейки Аддамс, где из каждого угла раздаются стоны и скрипы, кажется, что стены занавешены тяжёлой паутиной, а появление Степана (вот тоже инфернальный персонаж, между прочим) с ножом или пилой в руках вполне гармонично и не вызывает никаких вопросов. Прекрасное отображение внутреннего мира главного героя, погрязшего в трясине существования и находящего себя вполне в своей тарелке на эдаком моральном дне.
Но — барин хочет жениться, и силуэт прекрасной девушки, которая представляется ему в фантазиях, освещает холостяцкую берлогу Подколесина (в прямом смысле этих слов — технический приём несложен, но выразителен), и даже такой бирюк предвкушает грядущую яркую и уютную жизнь — с женой.
А на другой чаше весов — дом невесты, Агафьи Тихоновны. И ведь это тоже эдакое моральное болотце, из которого так сложно выбраться. Да, два мира столкнулись — но не по причине гендерно-полового конфликта (как нам обещал постановщик), а потому, что один погряз в «грязи существования» по уши и не хочет покидать привычного уголка, а вторая устала прозябать в однообразных буднях и стремится к чему-то новому. И замужество — идеальный вариант.
Ну, а как ещё могли изменить свою жизнь прекрасные дамы на момент написания пьесы? Хотя в версии ШДИ временные рамки спектакля максимально раздвинуты: да, мы слышим оригинальный текст Гоголя (вообще, стоит отметить бережное и нежное отношение к пьесе — в этой «Женитьбе» мы внимаем ей практически без купюр и изменений), но отлично осознаём, что происходящее на сцене, по сути, могло бы быть датировано любым годом, вплоть до 2019-го.
А какие милые здесь отсылки к современности! Это и «ноутбук» Агафьи Тихоновны (жаль, большая часть зала не может оценить отличную работу реквизиторов, создавших гибрид обычной книги и компьютера, — ну, просто им не видно), и некая социальная сеть, в которой невеста изучает профили женихов, и проекции лиц персонажей на декорациях, снимаемые на камеру здесь и сейчас, и «бессмысленная и беспощадная» русская свадьба, и (моё любимое!) кинутая, вроде, вскользь, но такая актуальная шуточка про 9 яиц в упаковке…
И мой отдельный приз — за то, чего я не видела в последнее время, пожалуй, ни разу. Оказывается, можно осовременнить классическую пьесу, вдохнуть в неё новизну и, при этом, ни разу не скатиться к юмору ниже пояса! Да, в «Женитьбе» ШДИ нет ни капельки пошлости! А вы говорите — невозможно! Учитесь!
«Школа драматического искусства» действительно нашла новую форму для «Женитьбы». И она отменна! Из вязкого болота нас поднимают на вершины лёгкой и филигранной комедии, во втором акте местами перерастающей в гротесковую клоунаду (ой, видели б вы тот «зомби-апокалипсис»!..).
Вполне можно отбросить авторские ограничения — Яичница не должен быть пожилым корпулентным мужчиной, сваха Фёкла Ивановна — Мария Викторова способна превратиться из гоголевской старухи в эффектную даму, а чиновник Пантелеев — Алексей Киселёв, «тихий, как шелк», о котором в пьесе только-то упоминают, наконец-то появится на сцене и украсит череду женихов, красующихся перед Агафьей Тихоновной, как в передаче «Давай поженимся», и демонстрирующих, как и водится в этом телешоу, свои сюрпризы.
Кстати, постановщик явно с огромной любовью относится ко всем женихам. Это исключительно яркие и выпуклые персонажи. Чего стоит «актёр» Яичница — Дмитрий Репин (впервые в жизни я так радовалась этюду по работе с воображаемыми предметами! Яичница — в принципе фееричен, уж поверьте мне!), моряк Жевакин — Олег Малахов, юморист от слова «Петросян», и странновато-инфантильный Анучкин — Анзори Шагидзе! И даже Стариков — Евгений Любарский, которому Гоголь выделил всего-то ничего, успевает покорить весь зал цыганскими напевами под гитару.
Дамское трио тоже на высоте. Дуняшка — Мария Киселёва и Арина Пантелеймоновна — Ирина Хмиль явно выписаны с большим вниманием, нежели достающееся этим персонажам в «традиционных» постановках. А уж Агафья Тихоновна — Александрина Мерецкая кажется отдельной находкой постановщика. Такая нежная, трогательная, беззащитная, странненькая, жаждущая если не любви, то хотя бы какого-то счастья… Мерецкая — мой отдельный фаворит. В пьесе, которая не подразумевает столь уж яркого женского персонажа (при такой-то веренице ярких комедийных мужчин), эта актриса оказалась многограннее и объёмнее всех — за что спасибо ей и постановщику.
Вот кого я не совсем поняла, так это Степана (Николай Гонтар). Показалось, что артист не совсем вписался в тихое сумасшествие первой сцены, в которое его поместил режиссёр, и потому смотрелся не совсем органично. Ну, тут спишем на волнение премьерных показов. Зато насколько великолепен Кочкарёв — Андрей Харенко! Это просто праздник жизни и услада для глаз и души. Десять баллов по пятибалльной шкале!
И — моя главная печаль. Подколесин — Игорь Яцко. Он невероятно харизматичен и мил (вот тут сходу понимаешь, почему наши русские женщины любят слабых мужчин — ибо лапочки ж, я видела героя Яцко). Только беда — не вырисовывается цельного персонажа, вообще непонятно, кто этот Подколесин, и чего он жаждет по жизни. Опять же — спишу на премьеру. Ибо верю, что такой столп, как Яцко, уже в следующие показы поправит ситуацию. Но при мне было сложно…
Да, признаю, сам Гоголь Подколесина эдакой функцией при шикарном Кочкарёве прописал. Но надо ж объяснить зрителям, почему сей утопающий в первой сцене персонаж столь улыбчив и быстроговорлив при Агафье Тихоновне. Ну, не вытанцовывается — как будто два разных человека в спектакле представлены. И финальное решение Подколесина (то самое, с окном) вообще нелогично — на основании того, что мы увидели во время всего спектакля.
Но Яцко — есть Яцко. И даже неудавшееся на момент премьеры решение образа отходит на второй план. Да, Подколесин не смотрится цельной личностью, но спасает мастерство актёра и его обаяние.
А в целом — я смотрела «Женитьбу», напрочь забыв про жизненные неурядицы и хохоча во весь голос (в финале — задумалась и осерьёзнела, как и было задумано). Великолепный актёрский состав. Шикарная режиссёрская работа. И никаких вопросов, зачем постановщик взялся за эту пьесу.
В «Женитьбе» ШДИ много хулиганства — но оно только помогает раскрыть задумку автора (хотя так-то за Гоголя я говорить не берусь, но мне кажется, что он бы одобрил), а не становится главнейшим средством выражения мыслей режиссёра. Это смешно. Очень. Местами — заставляет задуматься. И главное — не так, как у других. Но — правильно! По крайней мере, я, зритель, так считаю.
«Женитьба» ШДИ — она как-то вне времени и пространства. И, даже если вы не погрузитесь в философию спектакля по ушки (ну, зрители бывают разные), вам всё равно будет нереально смешно. А потому — рекомендую!
В общем, вспоминая мой эпиграф, я бы не побоялась, в отличие от Ипполита Матвеевича, искренне похвалить спектакль. И, да, стулья на сцене были! Много! Жаль, во время финальной сцены я была столь погружена в действо, что не посчитала их. Двенадцать, нет? Да какая разница! Главное — эта «Женитьба» удалась!
И я от всей души поздравляю театр с премьерой! Это было круто! А шероховатости — ну, они сотрутся и уйдут. Был бы талант и желание. А этого у команды ШДИ — хоть отбавляй!
