«Преступление и наказание»: июньская эпопея…

Страшно сказать, сколько раз я была на «Преступлении и наказании» в июне. Но я сильная, я скажу: шесть.

Друзья, это впервые в моей творческой биографии. Да, я бегаю, как заведённая, на «Суперзвезду» в Моссовет (и очередной билет уже имеется, кстати), но не уверена, что смогла бы смотреть этот спектакль по нескольку раз на неделе. Раз в месяц — и отлично.

А «Преступление и наказание» я б смотрела и смотрела — да кто б дал, блок закончился, и теперь ждём следующего аж до февраля. И это при том, что первый поход на эту рок-оперу взорвал мне мозг, а следующие два хоть и дали понять, что эффект привыкания — штука мощная, но в спектакль меня не влюбили. А потом был май и начало второго блока… и вот тут-то меня накрыло.

Это не спектакль, это — чистой воды наркотик. Чем больше смотришь, тем больше нравится. Чем чаще посещаешь Театр мюзикла, тем сильнее хочется вообще из него не вылезать. Потому я чуть не начала считать, что прописана в районе Багратионовской, а не в родной квартире. (И потому я и решила написать один большой отзыв об июньском «Преступлении», а то забавно выглядел бы блог, когда в нём с промежутком в пару дней об одном и том же вещают.)

Так что попытаюсь максимально внятно описать свои истрёпанные чувства, а в финале отзыва можете изучить фотографии с поклонов — в календарном порядке.

Да, и вот что. Сейчас интернет пестрит отзывами о «Преступлении и наказании», авторы которых стремятся осознать скрытые смыслы и изливаются мыслью на тему «Как я вижу ПиН». Я этого делать не буду. Нет, не потому, что не имею собственного мнения о происходящем — отнюдь (как тут на днях выразилась Екатерина Щ., мы уже такие подтексты в ПиНе раскопали, о которых и Кончаловский не подозревал).

Просто «Преступление и наказание» — с его рваным либретто, странными персонажами и больной атмосферой — у каждого зрителя вызывает свои собственные чувства и прочтения побуждений героев. Вот от дичайшего восторга — до полнейшего неприятия. (Да что там, в день закрытия блока, 19 июня, прекрасная пара, сидевшая в самом центре первого ряда партера, демонстративно встала и вышла из зала посреди действия — аккурат после автоматной очереди из рук Раскольникова. Ну, понятно, я и сама каждый раз в этот момент порываюсь если не уйти, то потерять на две секунды память. Если всё остальное меня теперь безнаказанно радует, то бодрый калаш остался единственным раздражающим фактором. Оооой, каким раздражающим… Но чтоб вот так, без объявления войны да пред светлыми ликами всей публики и артистов за дверь выплыть — это сильно впечатлиться надо.)

А «Преступление и наказание» выпечки Кончаловского не просто позволяет, но призывает себя трактовать. И, поскольку разные составы демонстрируют диаметрально противоположных персонажей (а некоторые индивидуумы ещё и от спектакля к спектаклю видоизменяются на 180 градусов), то вы можете осознать, насколько широкое поле деятельности разворачивается перед критиком, вздумавшим потрошить нутро спектакля.

Вы не представляете себе, сколько человек, впервые посмотрев ПиН, за последние дни мне написали в личку сообщения со множеством восклицательных знаков, основной смысл которых сводился к простейшему вопросу: «Объясни, про что это вообще было?!» А я вот не могу. Не в состоянии я растолковать. Потому что для меня — это одно. Для зрителя по соседству — другое. А для артистов, трудившихся на сцене, я полагаю, вообще третье, четвёртое и пятое. И шестое для Кончаловского — как вишенка на торте.

Да, я, конечно, без проблем бы пересказала своё личное понимание спектакля. Но, как я поняла, читая многообразные рецензии, в этой рок-опере каждый видит то, что наиболее мощно давит на его больные точки. Любимый мозоль оттаптывает. А мои болезненные места навряд ли совпадают с таковыми собеседника.

И, как я уже отметила, многое зависит от состава. Не припомню я мюзикла, на который была бы готова идти при практически любом сочетании артистов. Они, понимаете ли, разные, но одинаково чудесные. Однако повествование шествует по разным тропинкам в зависимости от актёров.

Я постаралась увидеть максимум возможных сочетаний — и получила непередаваемое удовольствие. И каждый раз — разные спектакли. С отличной моралью и даже сюжетом.

Ну, к примеру, от Раскольникова зависит, какая часть истории покажется его глюком, а какая — реальными событиями. У одного бред стартует чуть не с первой сцены, другого плющит где-то в районе убийства, у третьего съезжает кукушечка в диалоге с Порфирием. Второй акт вообще колеблется от полной игры сознания до жестокой действительности. И всё, что характерно, имеет место быть.

И только в данный конкретный вечер можно понять, реален ли Свидригайлов, убился ли он — или Раскольникову всё это привиделось в бреду, и кто та пара — мужик в красной рубахе и шарманщик со скорбным ликом Достоевского, демоны ли они Родиона или его ангелы.

Да, есть общая канва, но в её рамках Свидригайлов может быть и альтер эго, и противоположностью Раскольникова. А Соня — и девочкой, которая «метрвей всего», но оживает от непривычного участия Родиона Романыча, и беднягой, которая себя убеждает в собственной душевной гибели, будучи при этом живей прочих.

И, когда артисты тасуются, получается совершенно непередаваемый и непредсказуемый результат. А казалось бы — всего четыре главных роли (да, я пропустила тот памятный день, когда был другой шарманщик и краснорубашечный мужик). Но сколько же от них зависит…

Понимаете теперь, чем меня зацепило «Преступление и наказание»? Тем, что это ЖИВОЙ спектакль. Неповторимый день ото дня. Эта головоломка не складывается одинаково — у неё нет единственно правильного решения. И нельзя дать однозначный ответ, почему тот или иной персонаж поступил эдак, а не иначе. Вчера ответ был один. Сегодня — другой. Про завтра — вообще молчу.

Но это только часть притяжения. Я не привыкла не аргументировать свои слова — ну, вот как понимаю, в силу способностей. А здесь — придётся. Понятия не имею, почему так сильно меня задело.

Да, я уже писала, что чем больше смотришь ПиН, тем сильнее нравится. Это правда — и не я одна сей факт заметила. Но почему? Перестаёт ломаться мозг — да, не спорю. Ну и что? Разве этот факт может побудить смотреть и смотреть — желательно, бесконечно? Конечно, нет.

Я не могу найти ответа. Я просто скорбно отмечу: да, я жёстко подсела на ПиН. Ну, не настолько, чтоб меня застигла ломка от того, что до февраля грядущего года ни-ни (хотя это мы ещё посмотрим — откуда я сейчас-то знаю?..). Но чтоб бежать в Театр мюзикла при первой возможности — ой, это наше всё.

Что радостно — я оказалась не единственным таким психом-одиночкой (а то ведь хоть к доктору иди). Как ни притопаешь в театр — ползала знакомых лиц. А некоторые и почаще меня ходили, да-да, вы представляете?!

Но это не о том, что у меня с головой пока всё окей, а о том, что на иглу «Преступления и наказания» действительно люди подсаживаются. И причины им, как и мне, неясны. Просто вот такой спектакль, что с первого раза — фу-фу-фу (хотя знаю людей, которые и по первости ура-ура), со второго — а ну-ка, дайте рассмотреть повнимательней, а с третьего — подайте дважды на этот столик.

Я снова вспомню о том, что адекватные люди не смотрят один и тот же спектакль дважды (трижды, четырежды, в 100500-й раз) и опираются на мнение, возникшее сразу же. И тут «Преступление и наказание» проигрывает. Ну, нельзя это блюдо распробовать с первого раза. Есть отдельные счастливцы, которым на душу ложится прям с начальной ноты, но их, знаете ли, минимум. А большая часть зала — она до поклонов пребывает в шоке.

Но есть у меня и интересное наблюдение в загашнике. Если во время первого блока, в марте, в антракте сруливало из театра в туман огромадное число зрителей, то в мае-июне почти все досматривали до конца. И вокруг меня гораздо больше людей сходилось во мнении, что «прям круто», чем весной.

А я, наверное, знаю, почему. Я краем вот этих вот ушей слышала, что некоторые артисты не рекомендовали зрителям идти на первый блок. Оно и понятно — поди разбери, как примет материал публика, да и вообще… Я видела спектакли в марте и сейчас, и имею сказать следующее: постановка обрела лёгкость. Артисты, наверное, поверили в то, что творят крутую штуку, начали импровизировать и вообще зажили в рамках постановки.

Ну да, март — он был зажатый и извиняющийся. В том плане, что «прости, дорогой зал, мы тут что-то делаем, но сами пока не знаем, что, и как к этому относиться». А май-июнь — другой коленкор. Да, у нас тут странно и непонятно — но, ей-ей, хорошо. Щас как врежем по Артемьеву, кааак, покажем класс!.. И постоянные зрители таяли и млели, а новички… Ну, эти — кто как.

Я, безусловно, понимаю, что зритель, сходивший на ПиН единоразово, не поймёт моих восторгов и нежной любви к спектаклю (ну, а про тех, кто вообще не смотрел это действо, я скромно молчу). Я сейчас пишу с позиции человека, который видел рок-оперу 10 раз, а прежде ударно слушал аудиовариант 2007 года и потому воспринимал музыку не как непривычные загадочные мелодии, а как знакомый симпатичный материал (ну, ей-ей, не представляю себе, как всю эту музыку можно слушать на новенького).

А я… Я, други мои, пропала. Да, могу и сейчас разразиться шквалом критики по тем или иным моментам — но вот зачем мне это надо, если весь июнь я садилась в кресло — и растворялась в сюжете на два с лишним часа?.. Эта штука — она затягивает. Опасная она. Берегитесь! Ну, или идите в Театр мюзикла — и смотрите, смотрите, смотрите…

Или плюйтесь и сообщайте, что большей гадости в жизни не видали. И вот хочу я в данном случае написать, что, мол, а ещё раз гляньте — будет шикарно, по себе знаю. И не только по себе — по окружающим и собственной маме, которая всё-таки уговорила меня показать ей ПиН, а потом ещё и убедила, что ей через несколько дней жизненно необходимо посмотреть сиё повторно. А собственная мама — сильный показатель, как ни крути.

Так вот, хочу я написать, что, мол, а ещё раз гляньте… а как можно? Каждый решает за себя. Я — решила. Буду скучать.

А теперь мой самый любимый — и ненавистный момент. Рассказ об артистах. Любимый — ибо можно похвалить. Ненавистный — потому как приходится ругать. Иногда это вызывает зуд в пальцах и радость — если всё хреново. А вот сегодня мне придётся писать честно, как я привыкла, но ай как я не желаю критиковать… Хорошо что? Товарищей, которых мне придётся порицать, ровно двое (и за одну меня мюзикловая общественность покарает, несомненно).

Начну, как водится, с ансамбля. Разрываюсь, как его атрибутировать — бесконечно талантливым или ощутимо гениальным. Всех люблю, жутко радуюсь каждому артисту на сцене и сильно грущу, когда кто-то в один из дней не работает. Впрочем, ему на замену гарантированно выйдет не менее прекрасный товарищ. Не буду перечислять ансамбль поимённо, ибо эдак придётся каждого упомянуть, а кто читать будет? Что ещё можно сказать об этих замечательных людях? Ну, пожалуй, то, что зрители, посмотревшие на них впервые, сходу запомнили как минимум половину. Когда такое бывало, чтоб публика с таким вниманием к ансамблю относилась? Вот то-то!

А теперь роли — большие и маленькие. Исполнителей (если видела их несколько) буду перечислять в алфавитном порядке.

Мать Раскольникова — Анна Гученкова, Елена Моисеева.

б этих двух очаровательных леди пишу совместно, поскольку роль — крохотная, и сильно не разгуляешься. Да, Гученкова мне больше нравится вокально. А Моисеева — эмоционально. Анна холоднее, Елена — душевнее. И моё любимое у Моисеевой — фраза: «Что ж ты книжечку мою забросил — Писание Святое?..»

Забавно, что, играя роль матери, Моисеева лишается «должности» мамки проституток и переходит в один разряд со своими бывшими подопечными (то есть, занимает во всех ансамблевых сценах логичное место Гученковой). Уж очень смешно смотрится, когда ходит такая «юная» мамаша — Карина Татаршао, а Моисеева, не меняя костюма, в котором возглавляет проституток, начинает мужиков завлекать. Люблю я Елену — сил нет, но как-то перебор, вам не кажется?..

Уличный музыкант.

Марат Абдрахимов. Этот, да, этот только что из Афгана приехал, верю. Или из Чечни. Побило его жизнью, но не сломило. А теперь он то ли смотрит на происходящее со стороны, то ли задаёт вектор движения своими немудрёными песнопениями (хотя, что греха таить, именно они лучше всего запоминаются; человек, впервые посмотрев ПиН, потом будет дня два ходить и бормотать себе под нос про «убили старую старуху»). Что касается Марата, то уже и придумать не могу, какие похвалы в его адрес сочинить. Слов таких нет в русском языке, а на латиницу лень клавиатуру переключать. Одно несколько огорчало: в марте и даже мае музыкант был точен, чудесен, но… одинаков. Это, в принципе, ни разу не плохо, просто лично я люблю, когда роль подаётся от спектакля к спектаклю хоть чуть, но иначе. А в июне Марат разошёлся не на шутку. Старые интонации — в топку революции! Привычные акценты — на свалку! Каждый день — нововведения. И наступили счастливые для меня времена, когда можно было с умным видом думать, что, мол, в прошлый раз вот та фразочка звучала ярче, зато сегодня — вот эта чистой воды бриллиант. (Да, я маньяк, я действительно уже по фразам ПиН разбираю.) Но вот не зря многие говорят, что уличный музыкант в исполнении Марата ударно стремится на позицию самого главного героя повествования (я уже писала прежде и повторюсь тут: сам артист при этом не занимается перетягиванием на себя всяческих одеял, он просто на пять баллов делает то, что заложено авторами). В общем, это надо видеть. Правда-правда.

Станислав Сазонов. Стаса я наблюдала всего один раз, и имею доложить следующее: а нет, ни разу мне не увиделся отвоевавший ветеран. Слишком молод да хитроват. Скорей, пораскинул парнишка мозгами, как можно без лишней суеты денежку заработать, нарядился в костюм цвета хаки и голубой берет, взял гармошку в руки — и пошло-поехало. А шрамы… Ну, упал неудачно. С собакой сцепился. Всякое случается. И снова — а почему нет? Такие притворы сплошь и рядом встречались в 90-е, которые нам показывают на сцене, таковых и сегодня пруд пруди. Не скрою, нет у Сазонова какой-то весомости и внутренней наполненности персонажа Марата. Он — другой. Это не наблюдатель, а непосредственный участник событий. Он не направляет сюжет, а просто его комментирует. Впрочем, эффект это создаёт не меньший (вспомним реакцию Раскольникова на куплеты музыканта). А вообще, Стас прекрасен — хоть в ансамбле, хоть уличным музыкантом.

Старуха-процентщица — Антон Аносов. Поскольку я в июне не видела в данной роли Татьяну Токареву, то и буду писать только об Антоне (о Татьяне я говорила в других отзывах, но вкратце изложу мысль: только Аносов, только хардкор). Ах, это же бесконечно замечательно!.. Аносов в берете и с седыми кудряшками, с трясущимися жадными-загребущими ручками, с мерзейшим макияжем и электронной сигаретой — наше всё. Да, у него две с половиной сцены, а во втором акте «посмертно» он вообще отправляется украшать собой ансамбль (и здорово с этой задачей справляется; обморок в момент выноса тела — чуть не любимейший наш момент). Но это же просто праздник какой-то! Количество букетов, ежевечерне перепадающее бабуле, мои тезисы подтверждает.

Мармеладов — Антон Дёров. Мне надо уже сохранить куда-то в файлик текст: «Как же мало Дёрова в «Преступлении и наказании»! Он же великолепен, а у него одна песня и какие-то там молчаливые выходы… Ну зачем было так издеваться над артистом и его персонажем?!» Сохранить — а потом просто брать и копировать в последующие отзывы. А то замучилась пальцы бить и пересказывать каждый раз одно и то же. Антон — он столп. Ему дали роль, от которой остались рожки да ножки. А он её играет, как в последний раз. Так и сказала одна из девушек после первого в жизни просмотра ПиН: «Дёров круто играет, но вообще петь не умеет». Ну… что я могу ответить на это?.. Спеть так, как это сделал бы пьяный вдупель гражданин, имея при этом шикарнейший голос, это талант иметь надо (тут ещё поклонюсь за аналогичное действо и Марату Абдрахимову, персонаж которого, пусть и трезв временами, но контужен). Да что я распинаюсь, я лучше процитирую собственную маму, которая после первого просмотра ПиН заявила: «Дёров — лучше всех!» — а после второго ещё усерднее настаивала на этом факте.

Шарманщик — Андрей Гусев. Вот человек, который, встав единожды на рельсы роли, не сходит с них ни на миллиметр. Впрочем, за его: «А человеку есть!» — я каждый раз с воплями аплодировать готова. Хотя, если вдуматься, шарманщик, сохраняя привычные интонации, день ото дня обретает всё большую глубину. Даже меня он пугает, и чем дальше — тем сильней. С каждым спектаклем шарманщик делается всё более не земным, но небесным… или, наоборот, дьявольским творением?.. А это зависит от настроения Гусева (хотя тут я не уверена) и окружения — особенно от Раскольникова. И я уже, кажется, понимаю, зачем он протягивает Родиону Романычу топор — только смысл, опять же, разнится в зависимости от артиста на главной роли. Шарманщик — то ли внутренний голос Раскольникова, то ли знак свыше, то ли банальный глюк студента-убийцы. А, возможно, всё и сразу и можно без хлеба. Не уверена, что это — Достоевский, пусть он и похож внешне — аж жуть (спасибо гримёрам). Это, если и глас разума, то всего лишь больного разума Родиона Романыча. А потому он столь непонятен и многогранен.

Мужик в красной рубахе — Алексей Петрухин. Я б написала, что это — один из моих любимчиков, буде все остальные такими не являлись. Петрухин — прекрасен. Он — точно индивидуальная галлюцинация Раскольникова, мучающая его и во сне, и наяву. И так шикарно у краснорубашечного мужика получается тянуть жилы из Родиона Романыча, что хоть танцуй. А вокааал… Петрухин мастерски делает две вещи на сцене: зажигает и поёт. И в «Преступлении и наказании» ему ой как есть, где развернуться.

Порфирий Петрович. Вот я, наконец, и посмотрела всех троих. И кое-кто мне наконец-то пришёлся ко двору, а кое-кого я бы больше не смотрела (не то, чтобы «ужас-ужас», но не моё ни разу). А первое место осталось непоколебимым.

Максим Заусалин. Тот Порфирий, который не про меня. Ну, не понимаю я его. Он, граждане, вообще чего хотел-то? Он — кто? Он зачем над Раскольниковым издевается? Да, слышала собственными ушами, как девочки восторженно визжали по поводу следователя-Заусалина. Ну, значит, им повезло. Вокально придраться почти не к чему. Да хорошо поёт, ладно. Но актёрская компонента прошла целиком и полностью мимо вашей покорной. Эдакий моложавый остолоп, вполне гармонично смотрящийся на вечринке студентов. Но танцы закончились, и стартовали мои непонятки. Впрочем, не будь у Заусалина друзей-соперников на этой роли, и нормально выглядело б. Но мы же можем сравнить. И вот как я люблю Максима в других постановках, так грущу от него в «Преступлении и наказании». Вы любите его — так и любите. А я… ну, пардоньте.

Ефим Шифрин. Да я в шоке три раза! После первого блока я себе обещала ни разу больше на Шифрина не ходить. Не-мо-ё. В июне осознала, что деваться некуда, и приготовилась стиснуть зубы и терпеть. А не пришлось. Потому как и мелодии выучились. И персонаж выстроился. Тут неясно, с какого перепугу Порфирий припёрся на студенческую тусовку. Не слишком-то он и хотел, судя по картинке, развлекаться по-ихнему. Но я придумала оправдание: он же следователь. Вот и привели его туда дела служебные, расследовал что-то, потому и притопал. А во втором акте с Раскольниковым Порфирий решил строить из себя старенького дедушку — я, понимаешь ли, безопасный, не бойся меня, выдавай секреты на-гора. И ведь добился своего. В общем, Шифрин — это не герой моего романа, но это — неплохо. Да хорошо это. И, да, сама не верю, что могла такое написать после моих эмоций от первого блока. Но что есть — то есть.

Владимир Ябчаник. И вот он — наш лидер!.. Здесь на месте всё. На вечеринке — хватание девушек за мягкие части и искреннее веселье (постойте, а так уж ли далёк этот Порфирий от Свидригайлова?..). Захотел йиии-ха — вот и заявился к мОлодежи. На допросе — бесконечный стёб и игра в одни ворота. Ябчаник — единственный Порфирий, глядя на которого я не жажду, чтобы сцены во втором акте были хоть на полминутки, но короче. Наоборот — я бы их продлила раза в два. А эта мимическая игра во время монолога Раскольникова, что, де, я над собой смеяться не позволю… И романс. Тут даже не в том дело, что вокально Владимир обходит своих коллег на голову (это не всегда есть залог успеха). Но только в случае Ябчаника мне эта ария не кажется лишней и пришитой на живую нитку. Честно признаюсь: 15 июня я пришла смотреть ПиН только потому, что это была последняя возможность лицезреть Ябчаника. И уж он нахулиганил и оторвался…

Свидригайлов. А можете мне завидовать белой завистью — всех видела! Потому что поступилась своим принципом избегать ввода и посетила Театр мюзикла 2 июня, когда впервые (и, как выяснилось, единоразово) играл Абдрахимов. Ну как знала!..

Марат Абдрахимов. Ясен день, ввод не может в полной мере отобразить, что же будет с персонажем в развитии. Ну, тогда я и представить боюсь, что мы увидим, когда Марат разыграется (вот дал бы кто ему ещё эту возможность). Собственная мама, сравнив Абдрахимова (первый просмотр) и Вальца (соответственно, второй) сообщила: «Вальц слишком культурный для этой роли. А вот Марат — сразу видно, прохиндей!» Я с ней спорить не буду, тем более, что Абдрахимов — это да. Стопроцентно, эдакий мелкий жулик, поднявшийся в 90-е на некрасивеньких махинациях. Вот и берёт теперь от жизни всё (пока не грохнули други-недруги). Захотел к девкам — поехал. А там — гуляй, рванина!.. Но Соню ему всё же жаль. И, уводя её за кулисы после «Веточки вербной», он сочувствует бедняге. Да, он хотел бы иначе с ней поступить — но времена, нравы и вообще… Таковы правила — каждый знает. Скользкий тип этот Свидригайлов. Я, впрочем, не поняла, зачем он решил стреляться. (Хотя это даже не критика — тут спасибо постановщику; я, к примеру, совершенно не осознаю, с какого лешего отправляется изучать «баньку с пауками» персонаж Маракулина — а он ведь, в отличие от Марата, не один спектакль отыграл, мягко говоря.) Но как я могу умолчать о вокале и танцах? А никак! Наконец-то, после скрипящего уличного музыканта, Марату дали спеть серьёзную и сложную партию. А своих коллег Абдрахимов перетанцевал влёгкую. Вот что скажу: да, Марату нужно ещё вливаться в своего Свидригайлова. Чтобы он окончательно кристаллизировался и стал идеальным. Но где вы видали, чтобы после ввода про артиста говорили, что он, пожалуй, получше признанных звёзд?.. Если только в данном случае.

Евгений Вальц. Простите меня, фанаты Маракулина, мой любимый Свидригайлов — это тут. Понятное дело, меня более чем устраивает вокальная сторона вопроса. Тут никто спорить не будет, надеюсь? Я пока ещё не встречала в этом мире людей, которые бы заявили, что Вальц Е. подкачал в плане пения. Но поговорим об актёрской составляющей. Как заявляет Раскольников в спектакле, «у меня проблема». Я не вижу ни излишней «культурности» Вальца в рамках данной роли, ни чего-либо подобного. То ли я предвзята, то ли я просто люблю, когда артист копается в персонаже и каждый раз вытаскивает на свет божий нечто новое. Ну да, Евгений регулярно демонстрирует различные грани своего Свидригайлова. И мне это интересно. В июне он решил вдарить по ленивому барину, и потому танцы стали вальяжны и ногонеподнимающи (в первом акте, конечно). Мол, да, такая цаца, как я, плясать в жизни не станет. Но раз уж я сюда приехал, да вы ещё мне в ножки кланяетесь, нате вам цыганочку с выходцем. Не для себя стараюсь — для вас. (И я напомню: в марте я стеной стояла за то, что Вальц перетанцовывает Маракулина… Теперь — нет. Но, как я понимаю, это — осознанное решение.) Вальц — единственный господин С., который похож на альтер-эго Раскольникова. И он, зараза, страшен. Он ведь действительно в глубине себя копит всё то зло, которое страшит Родиона Романыча. А самое главное — в случае Евгения я осознаю, с чего бы этот лощёный тип вздумал пулю себе в мозг пустить. Так вот, в отличие от Маракулина (про Марата, которому дали сыграть единственный спектакль, вообще молчу), Вальц выходит на сцену — и живёт сегодняшним днём. А не наработанными прежде штампами. За что и люблю.

Александр Маракулин. Ребят, у меня такое ощущение, что создатели так отвели Маракулина в сторонку и сказали: «Саш, ты стой ровно, а мы роль с тебя срисуем!» Ой, нет, я не о том, что Маракулин — псих-педофил, как можно?.. Просто Александру данная роль идёт, как сюртук, пошитый по индивидуальным меркам. Вокально — в точечку (хотя сейчас мне вальцевариант больше нравится, сорри). Пластически — на ура. Актёрски — ну конфетка ж!.. И Маракулин тут — идеален. Одна беда: хоть ты позавчера его смотри, хоть сегодня, хоть через год — одно и то же. Ну, есть там какая-то разница в мимике (а у Александра это конёк — его игра лицом такова, что хоть в палату мер и весов). И я понимаю тех, кто говорит, что окромя Маракулина мне другого Свидригайлова не надо (хотя внутри и киплю, но молчу — есть же ещё двое добрых молодцев). И готова признать, что существуют люди, которые видели всех троих — и Александр им наиболее полюбился. Оно и понятно. Маракулинская роль, он просто рождён был для неё (простите). Это мне просто ближе поиски и рытьё в персонаже. А У Александра уже всё с собой. Ну, вот не зря же я хожу на ПиН, стараясь сохранить баланс разных Свидригайловых? Ибо, пусть я и предпочитаю Вальца, но вот та Маракулинская лёгкость и уверенность — непревзойдённы. И Марата б вот мне побольше…

Соня.

Галина Безрук. У меня есть две любимые Сони — Безрук и Биорк. И я, хоть вы на мне прыгайте, не могу определить, какая мне душевней. И это несмотря на то, что они совершено разные. Безрук — самая мягкая из Сонечек. Но с не менее жёстким стержнем внутри. Эта Соня сама себя уверяет в том, что она — мертвей всего. А на деле это не так. Я читала отзывы, там сообщают, что у Безрук более слабый вокал, чем у других Сонь. Да щаз. Вероятно, мягкость Галины даёт иллюзию её певческой слабости. Но я вот набралась смелости и громко заявляю: из виденных мной Сонечек хуже всех поёт… Дольникова. И сама б не поверила, ибо всегда считала (и продолжаю это делать), что Теона — вокальная богиня. Но, чесслово, и Биорк, и Безрук обходят Теку ударными темпами. Соня Галины Безрук — это ангел-хранитель Раскольникова, найденный в грязи, но поднявший Родиона в небеса.

Мария Биорк. А вот это — человек-металл. Несгибаемая Соня, такая, к какой и подойти страшно — ну, если только по работе. Она действует по принципу: «Сам погибай, а товарища выручай». Для себя она лучика света уже не ждёт, а вот Раскольникова пытается вернуть на путь истинный — так, как это ей видится правильным. Но если в первом блоке Соня Марии была целиком и полностью железобетонной, то теперь она обрела тысячу новых граней. И я просто обожаю вокал Биорк. В общем, граждане, которые боятся идти и смотреть состав с Марией из-за её всем известной жёсткости — да не пугайтесь вы уже. Эта история, с такой Соней, она совершенно иная получается. Но я обе версии нежно люблю.
А ещё я долго пыталась понять, чей сольник — центральная ария Сони — мне больше по нраву, Биорк или Безрук. Увижу одну — думаю, ну, вот это-то и идеал. Посмотрю другую — прихожу к противоположному мнению. Я решила: нет для меня лидера в этой гонке. Обе шедевральны.

Теона Дольникова. Ну всё, надеваю латы и беру в руки щит, ибо вы сейчас будете меня бить. Нещадно и часа два. Ибо, являясь ярой поклонницей Дольниковой, я вообще не прониклась её Соней. Не осознала, что несёт персонаж публике. Не нашла цельности. Да и соло меня не тронуло, хоть я и старалась всем сердцем влиться в героиню. Плюс — любимая «фишка» Теоны — половину музыкального материала не пропевать, а проговаривать. Так, к примеру, бедная «Веточка вербная» стала мелодекламацией. Я, собственно, рада, что вообще Дольникову оценила в «Преступлении и наказании». И я понимаю, что армия её любителей всё одно рукоплещет артистке и считает, что лучше неё никого нет. И Соня её — эталонна. А мне вот чудится, что на чужом поле играет Дольникова. Не её это материал. Впрочем, если так сложились звёзды, посмотреть на работу Теоны можно — и даже получить известную степень удовольствия. Я не хочу сказать, что она совсем не в струю, нет. Просто есть, с кем сравнить. И две другие артистки в моей картине мира занимают первую ступеньку пьедестала.

Раскольников. Наблюдала всех четверых граждан на этой роли, поняла, что есть троица молодцов — и ох, за что мне это всё. И я постараюсь быть максимально корректной, но передать все свои мысли по поводу Родионов Романычей в ассортименте.

Станислав Беляев. Понятия не имею, кого я ценю больше — Беляева или Казьмина. Но мы пока о Стасе говорим. Он — лучший актёрски. Так вижу. И вот тут — моё любимое, как вы уже знаете. Каждый спектакль — новое прочтение роли. Ни разу мне не удалось увидеть хотя бы отдалённо похожего самого на себя Раскольникова Беляева. Это — самый глубокий в душевном плане Родион. И, наверное, местами излишне правильный — пусть и не всегда. Его внутренний мир раскладывается по полочкам, и зритель может точно понять, что в данный момент происходит с шестерёнками мозга Родиона. Меня несколько коробит переизбыток инфантильного быдлеца в сцене тюрьмы (что-то Стас полюбил этот приём — вот и в последнем «Всё о Золушке» он подобным образом общался). Но в остальном верю я этому товарищу безоговорочно. Так, про вокал. Беляеву партия трудна, но он с ней успешно сражается, и к концу блока зазвучал так, что любо-дорого. Даже фальцетное «Без топораааааа!» получилось здорово. Я не хочу и не могу сказать, что певчески Стас нехорош. Просто есть артист, который в партии — как рыба в воде. А здесь — ударный труд, имеющий вкуснейшие плоды. Собственная мама опять пошла наперекор линии партии и заявила, что Бобров ей показался интереснее и достовернее. Ну, спишем это на не самый хитовый день Беляева и на то, что каждый имеет право на выбор. А я, так уж вышло, Стаса видела чаще других — и ни разу об этом не жалею (хотя… есть момент грусти, о котором чуть ниже). Вообще наоборот.

Кстати, моё любимое у Беляевского Раскольникова — «Вот увели её туда». Он эту вещь делает так, что хоть святых выноси. «Вам эту жизнь я не отдам!..» Феерия.

Александр Бобров. Видела его в самый первый раз, на предпремьерной премьере 17 марта. И это был громкий ужас. Теперь ударно хохочу, когда мне говорят, что Бобров, де, псих-наркоша, и заявляю: «Ууу, вы не видали его в марте!..» Да, и сейчас герой Александра таков, что если будет проходить мимо бабушки на лавочке, и она заорёт: «Наркоман!» — то не сильно старушка и ошибётся. Но появился объём, смысл и наполненность. Вот у этого Родиона глюками можно считать 3/4 спектакля. И это вполне укладывается в рамки, очерченные Кончаловским. Но, знаете ли, Бобров — хорош. Ну, да, его вставание на мостик в сценах конвульсий заставляет почесать репу, но это — единственное, что мне не нравится. Вокально же Александр, как ни крути, лучше Беляева (как ни больно мне это писать). И фальцет получается уверенней. Но Стас всё же в моём личном рейтинге стоит выше. А Боброва я в грядущем блоке погляжу с удовольствием.

Боброву на порядок круче остальных Раскольниковых удаётся фраза: «Откуда Порфирий знает колыбельную моей матери?!» Прямо обожаю этот момент. Такой резкий скачок мыслей, присущий психам, а не просто раздумья на заданную тему. Говорил об убитой старухе — а тут переклинило на Порфирия. А, и ещё. Этот Раскольников не вызывает симпатии вплоть до финальной сцены. Он у Боброва — персонаж отрицательный. Если остальные артисты оправдывают героя и ищут светлые стороны, то Александр ударяет по оттенкам чёрного. И это интересно.

Александр Казьмин. В марте не очень поняла его. В первом акте — милый студент, во втором… А там он просто не сдюжил. А вот нечего вводы на роль смотреть. Ибо второй блок открыл для меня неизведанного прежде шикарного артиста. Его Раскольников — самый обычный парень из народа, в голову которого засело странное. И никак из черепа мысли не выкинешь. Ибо, пусть и такой же он, этот Родион, как и все мы, но максимализм его губит. Самый положительный Раскольников — это сюда. Ну, да, убил. А всё равно — лапуля и прелесть. Не встречала ещё ни одного человека, который не проникся бы Казьминым. А как он поёт!.. Если вы хотите услышать арии в наилучшем виде — то выбирайте Александра. Его певческий дар позволяет влёгкую справляться даже с самыми мудрёными местами партитуры. Я не буду изливаться потоком слов дальше — просто поверьте, что Казьмин отличный Раскольников. И мне даже печально, что я его в июне видела всего два раза. Ещё хочу.

Казьмин — гений фальцета во фразе: «И мне теперь не обойтись без топора!» Мне кажется, он может верхнюю ноту держать дольше, чем весь спектакль длится. А ещё он идеален в «Романсе господина С» — так непревзойдённо изображает, что его мотыляют по сцене, что ах (особенно в дуэте с Вальцем я это дело люблю, ибо весовые категории прибавляют достоверности).

Денис Котельников. Ну что такое… Единственный опечаливший меня Раскольников — да ещё и последний, о котором мне придётся вещать (спасибо алфавиту). Нет, я даже не о вокале — я примерно представляла себе возможности Дениса. И он мои ожидания даже превзошёл (пусть на фальцет и не вознёсся, оставшись на октаву ниже). Я не поняла Соню Дольниковой — но это мелочи. Она, можно сказать, открытая книга по сравнению с персонажем Котельникова. Денис очень старается и стремится дать залу максимум — это видно. Да что там, несколько человек, сведущих в жанре мюзикла, лично мне сообщили, что Котельников, по их представлению, лучший Раскольников в мире. А я вот специально пошла смотреть на Дениса 19 июня (нет, я, честно, не на закрытие блока припёрлась гордо, а просто остался последний шанс увидеть этого артиста для любопытной меня). И мне Раскольникова не доложили на зрительскую тарелку. «Ревизорро» не рекомендует Я, наверное, пока поостерегусь Родиона Романыча в исполнении Дениса. Послушаю отзывы, проанализирую их… А там — будем посмотреть. (UPD. от 10.05.2021. Кто бы знал, что через какое-то время Раскольников Дениса станет для меня вторым по любимости — сразу после Раскольникова Боброва…)

Ну вот. Пока — точка. Ждём февраля — и продолжим ходить на рок-оперу, которая влезла в мою душу, свила там себе гнёздышко и не собирается выписываться. Ну, и поглядим на «Принцессу цирка». Вот ооочень интересно, что же это будет за зверь…

А, и спасибо дорогим артистам за «зелёнку» 19-го числа. Понятно, что спектакль не располагает «зеленить». Но было смешно (Станиславу Сазонову — наши низайшие поклоны). И вот что могу сказать: Аносову не идут усы!.. :)